healthy_back (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
healthy_back) wrote2021-12-10 11:57 am
healthy_back) wrote2021-12-10 11:57 am
Круглый стол по поствакцинальным осложнениям. Продолжение-IV
Начало: https://healthy-back.livejournal.com/448924.html (https://healthy-back.dreamwidth.org/435993.html)
https://healthy-back.livejournal.com/449054.html (https://healthy-back.dreamwidth.org/436358.html)
https://healthy-back.livejournal.com/449334.html (https://healthy-back.dreamwidth.org/436501.html)
https://healthy-back.livejournal.com/449638.html (https://healthy-back.dreamwidth.org/436945.html)
Если описать одним словом то, как я себя чувствовал в первые месяцы после того, как узнал о своём диагнозе - брошенным. Моя жизнь драматическим образом изменилась после этой побочной реакции. Моя 19-летняя карьера, обучение которой у меня заняло почти 14 лет, скорее всего окончена. Хотя количество спазмов, похожих на электрический шок, снизилось, онемение, слабость и плохое чувство баланса остались неизменны с января 2021. Я теперь сравниваю себя с автомобилем. Начинаю каждый день с наполненным на ¼ топливным баком, и когда он заканчивается, я больше ничего делать в этот день не могу. Если я потрачу слишком много сил, как сегодня, то планирую следующий день или два провести на диване. Позвольте мне подчеркнуть: я за вакцинацию. Я получил дозу вакцины Модерна от ковида. Я хочу подчеркнуть, что у меня при этом развилась серьёзная побочная реакция. Я призываю CDC, FDA, NIH и все другие вовлечённые в этот вопрос государственные агентства послушать пострадавших. Их серьёзные побочные эффекты реальны. Я призываю всех сделать данные по исследованию вакцин от ковида открытыми и прозрачными. Данные в системе VAERS совершенно неадекватны. Я в ужасе от того, что мы, как страна, похоже, полностью зависим от иностранных данных. Я призываю к выделению дополнительных средств на изучение этиологии и лечения этих серьёзных побочных реакций. Кроме того, я призываю Конгресс принять законы, позволяющие выдавать финансовые компенсации пострадавшим от вакцинации от ковид-19.
Спасибо.
Shaun Barcavage, FNP-BC:
Добрый вечер. Тех, кто страдает молча, слишком много. И не потому что они не хотят рассказать свои истории, а потому что они пытались говорить, но столкнулись с безразличием. Я здесь ради тех, кто не смог присутствовать из-за проблем со здоровьем или финансами. Мне повезло, что я сам вообще могу находиться здесь сегодня, потому что ещё вчера я заканчивал курс лечения введением иммуноглобулина внутривенно, и сейчас принимаю высокие дозы стероидов для подавления моей иммунной системы. Сегодня я выступаю как частное лицо, и не представляю никакую организацию или учреждение. Это моя личная правда. Моя история.
Меня зовут Шон Баркаведж. Мне 51 год. Я - практикующий медбрат-исследователь. Я потомок трудолюбивых шахтёров и горжусь тем, что родился в угледобывающем регионе Пенсильвании. Для меня очень важна честность. Так как мы живём в гипер-поляризированном мире, позвольте мне начать с уточнения. Я высокообразованный человек. У меня 4 высших образования. Медицина - моя вторая профессия. Я был консультантом в Госдепартаменте в течение 15 лет, работал во времена падения коммунизма в Восточной Европе и Балканской войны, в потом вернулся и стал медбратом, потому что я любил медицину. Моё сегодняшнее присутствие здесь не имеет никакого отношения к политике. На первом месте для меня стоят интересы пациентов и наука. Всю свою жизнь я активно выступал за вакцинацию и часто ссорился с членами своей семьи, убеждая их сделать прививки. Однако, как и многие другие, я немного сомневался относительно вакцины от ковида У каждого из нас были свои опасения. Я переживал по поводу новой платформы, нового вектора спайк-белка, из-за того, что мы полагались на долгосрочные исследования в лабораторных условиях при отсутствии долгосрочных данных безопасности для людей. Но как исследователь и учёный, я также осознавал необходимость контролировать и прекратить пандемию. Поэтому я сделал прививку.
Как исследователь, я полностью осознаю возможность возникновения реальных побочных реакций. Нет ни одного лекарства или вакцины, не вызывающих побочных реакций. Я это понимаю, но и все остальные должны об этом знать. Когда я попал в мир реальных побочных реакций, мне быстро открылось множество различных моментов, связанных с процессом выведения вакцин на рынок. До 29 декабря 2020 года, того дня, когда моя жизнь кардинально изменилась, я был энергичным, весёлым, эмпатичным, здоровым человеком без хронических заболеваний, не принимал лекарств на постоянной основе. У меня никогда ранее не было реакций на прививки.
Позвольте коротко описать историю возникновения моих побочных реакций. Я пошёл в больницу, в которой работаю, отстоял в очереди. Почти сразу же после введения вакцины, я испытал приступ онемения в правой руке. Укол мне сделали в правую дельтовидную мышцу. С течением времени онемение и покалывание охватило правую сторону моего лица, глаз, и ухо. Я посетил невролога, одного из лучших неврологов в Нью Йорке, и он сказал: “Если это побочный эффект от первой дозы - делайте второй укол. Мы ещё не знаем, что это, весь процесс новый.” Неприятные ощущения утихли, и я, вопреки своему предчувствию, пошёл и занял очередь на следующий укол. Вторая доза буквально отправила меня в штопор. В течение 4-х дней у меня развился изнуряющий шум в ушах. О том времени я помню, что провёл февраль свернувшись в позу эмбриона на полу ванной комнаты, думая, как я вообще смогу жить с этим дальше. Шум был настолько сильным, что я не слышал телевизор, я не мог слушать музыку, или читать книгу или слышать, что говорят мне люди. Я думал, что моя жизнь закончена. Присутствие симптомов продолжалось. Правая сторона лица снова начала покалывать, появились онемение и чувство стеснения в горле, тахикардия, дикие скачки давления, сильные головные боли в правом полушарии и затуманенность сознания. Я снова пошёл к неврологу и рассказал ему обо всем, что со мной происходило. Он сказал просто переждать, возможно всё снова утихнет само. Я сказал, что не думаю, что это пройдёт само, ведь боли очень сильные. И я оказался в отделении неотложной помощи 30 января. Несмотря на годы моего опыта работы медбратом, будучи знакомым с процессами испытания вакцин, я сказал осматривающему меня врачу, что, возможно, у меня побочная реакция на прививку. Врач, ничего не знавший о побочных эффектах вакцин, быстро отбросил мою идею как несостоятельную, и отправил меня домой с ибупрофеном. Столько возможностей помочь мне было упущено. Ситуация продолжала ухудшаться и у меня развился синдром постуральной тахикардии. За все время работы медбратом, я о таком даже не слышал. При этой болезни человек не может простоять и пяти минут без резкого учащения сердцебиения, тошноты и наступления предобморочного состояния. У меня появилась тяжёлая бессонница. До этого проблем со сном у меня никогда не было. Но вот внезапно я принимаю по пять таблеток, чтобы уснуть. Меня мучают судороги, тремор и адреналиновый криз. Такой криз, который сжигает мышцы в моём желудке.
Я не глупый человек. Я как чихуахуа, прыгаю и кусаю ответственных за пятки. Я хочу получить ответы и борюсь за право их получить. Я искал ответы на свои вопросы по всей стране, от Нью Йорка до Калифорнии. Преследовал лучших исследователей, учёных и врачей, и ничего не смог добиться. Никакого признания существующей проблемы. От меня просто отмахивались. К августу я буквально взрывался от общей невропатии тела. Только представьте себе, каково это просыпаться посреди ночи от покалываний в руках и ногах, жжения в стопах, и зуда по всему телу, будто я упал в куст крапивы. Я знал, что мне нужно настаивать на своём. Большинство моих симптомов были субъективны, a врачи не очень хорошо реагируют на субъективные симптомы. Вам сразу приписывают неврозы. Поэтому я настаивал на выявлении объективных симптомов, объективных данных. Я настоял на проведении тилт-теста. Он показал вегетативную дисфункцию. Я настоял на биопсии кожи. Она показала невропатию тонких волокон. И несмотря на это, я не мог найти ни одного врача, которого бы заинтересовал мой случай. Я исследователь, и вот что забавно: Вот он я, пример необычного случая - изучите меня! Я идеальный кандидат! Я предоставлю объективную информацию. Если говорю, что боль на 7 из 10, то это именно 7 из 10. Я не преуменьшаю и не преувеличиваю.
Я чувствовал себя настолько одиноким и напуганным, что обратился к соцсетям, потому что не мог найти никого с похожими проблемами, чтобы поддержать друг друга. В считанные месяцы я нашёл тысячи людей. Я создал группу для тех, у кого тоже развился шум в ушах. Спустя месяц в ней было 3500 участников. Я нашёл ещё 6 групп, посвящённых неврологическим симптомам. Я начал помогать им как медбрат, это был лучший способ помогать другим, который был мне доступен. Я начал проводить собственные исследования, читать журналы, слушать то, что слушают они, читая столько, сколько смогу, и делиться найденной информацией с остальными. Людям без медицинской страховки я помогал, расшифровывая результаты анализов. Тем, у кого не было денег, подсказывал, какие тесты и анализы им нужны прежде всего, чтобы максимально эффективно использовать имеющиеся средства. Но социальные сети работают по сумасшедшим алгоритмам. Вот ты находишься в ситуации, ты ищешь помощи и поддержки, ты их находишь, и внезапно получаешь клеймо «дезинформация». И вот ты вроде уже не существуешь и становишься антипрививочником. И проваливаешься ещё глубже в отчаяние.
До сих пор ни один из врачей, к которым я обращался за помощью, а я обращался ко многим, это длинный список, и у меня есть все их имена, сохранены все их имейлы, что они мне говорили, чего не могли сказать или не сделали. Ни один из них не добавил мой случай в VAERS. Ни один. Все отчёты о своём случае я сделал сам. Моя задача сегодня - говорить от лица учёного. Много уже было сказано сегодня. Я просто подчеркну, что если мы вводим обязательную вакцинацию, то, очевидно, нам нужно обязать производителей и правительство тоже участвовать в процессе, и изучать побочные эффекты. Это неправильно. Это аморально. Побочные реакции на вакцины реальны, и они - часть науки. Мне не повезло, но это неэтично, прятать осложнения от прививок, даже если это делается из каких-то благих побуждений.
Вот вам один из примеров как наше собственное правительство делает всё, чтобы скрыть эту информацию. Зайдите на сайт OSHA (Управление по охране труда) Там прямо указано, что не обязательно вести учёт побочных эффектов прививок у работников отраслей, в которых вакцинация обязательна. Посмотрите на их сайте, это все в открытом доступе - они не обязывают собирать данные об осложнениях от прививок. Это моё правительство.
Насчёт открытости данных. Мы знаем, что NIH провело исследование. Хотелось бы узнать, что оно обнаружило. Неэтично скрывать исследование, если оно содержит информацию, которая может помочь людям. Я это знаю, я сам исследователь. Мы также просто обязаны вернуть науку в руки учёных, и увести её от мира денег спонсоров и политики. Мы заслуживаем безопасные и эффективные вакцины, но мы также заслуживаем эффективное и безопасное правительство. Я не думаю, что мы имеем это сегодня... Я тут немного пропущу, потому что об этом уже говорили...
Я хочу, чтобы вы знали, я медицинский работник, который использует научный подход. И я остаюсь сторонником вакцин. Я посвятил всю жизнь медицине и помощи людям. К сожалению, я оказался в стане пострадавших. Но самая настоящая трагедия, это не только недостаток адекватной поддержки со стороны медицины, но активное и скоординированное отрицание ситуации, в которой мы оказались даже моими коллегами. Наконец, я хочу, чтобы вы знали, что я никогда не был активистом, я никогда не представлял, что окажусь здесь. Но страх и отчаяние изменили меня, этот опыт вдребезги разбил мою жизнь, так же как и жизнь всех вас. Я вас всех понимаю. Круглосуточный шум в ушах забрал у меня тишину и спокойствие. Влияние этой ситуации на мою медицинскую карьеру, которую я люблю и так долго строил, невозможно переоценить. Я буду продолжать бороться. Я буду продолжать исследовать. Я найду ответы для людей. И я положу свою жизнь на исследование этого вопроса.
Спасибо за ваше время.
Сенатор Ron Johnson:
Спасибо Шон, именно поэтому мы здесь Чтобы люди наконец услышали, и ответы могли бы быть найдены. Наш следующий участник - это адвокат Аарон Сири. Аарон представляет доктора Патрицию Ли, отважного и храброго врача, как и все собравшиеся здесь сегодня, которая просто не могла больше молчать, и писала в разные органы насчёт того, что она наблюдала в своей практике. И конечно эти органы, как и в случае всех собравшихся здесь, просто проигнорировали её. Поэтому, мистер Сири.
Aaron Siri, Esq.:
Спасибо. Спасибо, сенатор Джонсон, и спасибо всем, кто поделился своими историями. Я знаю, что это не легко. В моей юридической фирме работают более 20 специалистов, которые представляют людей, пострадавших от вакцин, и делали это многие годы. Поэтому нам очень знакомы подобные разбивающие сердце истории, и я сочувствую каждому из вас. Хотя мы представляем людей, которые пострадали от вакцин, уже достаточно давно, лишь с появлением вакцин от ковида нам начали обрывать телефоны, и поступила лавина имейлов и заявок. Даже если бы мы могли судиться с фармкомпаниями по поводу всех этих побочных эффектов, это было бы выше человеческих сил для моей фирмы, и даже при коллективном усилии всех адвокатов в стране, которые занимаются этим вопросом (всего таких 100).
На данный момент невозможно судиться с Пфайзер, Джонсон и Джонсон или Модерной ни по одному случаю побочных эффектов. Невозможно также подать иск в программу компенсацию побочных эффектов вакцинации. Вас отсылвают на программу под названием CICP, которая требует стандарт доказательств, который делает практически невозможным получение компенсации. И даже если вы одержите победу, объём компенсации будет смехотворным.
Среди людей, которые связались с нашей фирмой, много врачей со всей страны, которые сами пострадали от этой прививки. Я говорил со многими из них. И хотя их истории отличаются, их побочные эффекты отличаются, есть три общих момента во всех этих историях. Первое, и мы слышали это сегодня от многих из вас, это что после того, как они пострадали, они обратились в то самое медицинское учреждение, в котором они работают, чтобы получить помощь. Несмотря на то, что они сами являются врачами, первая реакция коллег на их жалобы была: “Мы вам не верим”. Часто им говорили, что это проблема психологического характера и вместо лечения побочных эффектов, их отправляли за помощью к консультантам, ведущим психологические группы. А это врачи! Во многих случаях они были вынуждены уходить ни с чем, и обращаться к другим врачам, с которыми они вместе учились или работали, к тем коллегам, которые бы им поверили.
Второе частое совпадение во всех историях - это то, что пострадавшие врачи зачастую самостоятельно заполняли отчёт о побочных эффектах вакцинации в системе VAERS. Их лечащие врачи этого не делали. После отправки отчёта в систему VAERS они, как и многие из вас, ожидали, что с ними свяжутся для проведения исследований побочной реакции, но этого не происходило. Многие рассказывали, как после этого они брали инициативу в свои руки и связывались с CDC или FDA и другими организациями системы здравоохранения самостоятельно. Опять же, в ответ следовало либо молчание, либо, после недолгих обсуждений, результат был одинаков: “Не беспокойтесь, система VAERS этой проблемы с безопасностью вакцины не видит, а, значит, и видеть здесь нечего. Ваша проблема - и не проблема вовсе, потому что в VAERS подтверждающих её данных нет”.
Один из вопросов, который я часто задаю врачам, обращающимся в нашу фирму, это “Готовы ли вы открыто рассказать о том, как наши организации в системе здравоохранения не справляются со своими обязанностями?” Реакция на него обычно тоже одинаковая - это панический ужас перед гонениями со стороны этих организаций, от официальных представителей от здравоохранения и медицинского истеблишмента просто за то, что эти врачи публично выскажутся даже поделившись своими личными историями возникновения побочных эффектов. Ни один врач не соглашался открыто рассказывать о своём опыте, пока, как вы, сенатор, отметили ранее, доктор Патриция Ли, которая сама не пострадала от вакцины, но, следуя зову своей совести, не смогла сидеть и молча наблюдать вопиюще серьёзные побочные эффекты вакцинации. Она сделала то, что должны были сделать все остальные врачи - внесла данные о ряде побочных эффектов в систему VAERS. Она ожидала, что с ней по этому поводу кто-нибудь свяжется, но этого не произошло. А были там не просто какие-то случаи, а случай молодой беременной женщины, которую парализовало, после чего она прожила только до рождения своего ребёнка, и умерла месяц спустя; история двух других молодых женщин, которые потеряли большую часть тонкого кишечника - словом, ужасные побочные эффекты. Она ждала звонка, которого так и не последовало. А когда никто с ней не связался, она сделала то же самое, что и многие из вас написала письмо напрямую в CDC и FDA. Вот это письмо. Они отправила его 28 сентября 2021. Письмо находится в общем доступе, вы можете с ним ознакомиться. Она ждала день, два, семь. Когда на восьмой день ответа не последовало, наша фирма отправила этим организациям запрос, неужели они и дальше собираются игнорировать то, что им прислала традиционный врач-педиатр, проходивший обучение в медицинских центрах Гарварда и Джорджтауна рассказывающая вам о серьёзных побочных последствиях после использования этого продукта. В конце-концов они ей всё-таки ответили. И у них даже состоялась встреча. И что же они ей сказали? Не о чём беспокоиться. В VAERS нет никаких данных о том, что вакцина небезопасна - значит, все ок. Самая невероятная часть той встречи состоялась, когда доктор Патриция Ли пересказала все истории в таких подробностях, которые бы довели до слез большинство людей, и спросила доктора Маркс и пятерых других представителей FDA и CDC, есть ли у них вопросы, И конечно же, повисло молчание, которое продолжалось до тех пор, пока Доктор Маркс не начал говорить, объясняя, что в этой замечательной системе они никаких сигналов об опасности не видят. Все совершенно безопасно.
Этот храбрый поступок доктора Патриции Ли подтолкнул других врачей, и не только врачей, обращающихся в нашу фирму за помощью при аналогичных историях, хотеть делиться своими переживаниями и выступать публично. 27 октября 2021 мы отправили это письмо в FDA, CDC и NIH. К письму мы приложили 11 заявлений от врачей с подробным описанием похожих случаев катастрофических осложнений от вакцинации от ковид. Все они так же подробно все описывали, как отчёты доктора Ли. Мы получили ответ. Вот он. Мы опубликовали его в открытом доступе, вы можете его найти онлайн. Ни единого вопроса о побочных эффектах от этих организаций не последовало. Только отписки, что всё нормально, система VAERS подтверждает, что препараты безопасны, и говорить здесь не о чем.
Что бы я ещё хотел подчеркнуть относительно этих заявлений от врачей - это то, что несмотря на невозможность продолжать практику, несмотря на принесённый их здоровью катастрофический вред, большинство из них все равно отказывались обнародовать свои настоящие имена. В заявлениях их имена изменены, а личности скрыты, так как несмотря на то, что они не могут вести свою обычную медицинскую деятельность, у них до сих пор остаётся этот парализующий страх подвергнуться травле со стороны этих самых организаций здравоохранения. Я хочу обратиться к тем, кто всё же подписал документы своим именем: я надеюсь, что ваша храбрость вдохновит остальных врачей, и снежный ком жалоб приведёт к признанию побочных эффектов, о которых мы сегодня говорим. Это станет первым шагом к признанию существования серьёзных побочных эффектов. До тех пор, пока государственные организации здравоохранения не признают наличие этих побочных эффектов, вы не сможете рассчитывать на лечение. И я бы также добавил, что именно поэтому все, кто выступает - все врачи, все доктора наук, кто пришел сюда сегодня, ставят свою карьеру под угрозу. И они сами, и мы все это отлично понимаем. Приходя сюда, они ставят на кон свои карьеры. И я уверен, что все вам бесконечно благодарны за это. Так не должно быть, что врачи вынуждены рисковать всем ради борьбы за своих пациентов.
Спасибо.
Сенатор Ron Johnson:
Спасибо мистер Сири. Кстати не думайте, что вы один получали отписки от организаций здравоохранения. Я отправил 25 писем, и я очень изредка получал в ответ, и даже тогда это была отписка, такая же, как получали вы и доктор Ли. Наш следующий участник - Ким Витзак, международная защитница по безопасности лекарственных средств и спикер, выступает в качестве представителя потребителей в FDA психофармакологическом консультативном комитетe по лекарственным средствам. Мисс Витзак.
Kim Witczak:
Отлично. Спасибо. Во-первых, большое спасибо сенатор Джонсон, за проведение этого заседания сегодня. Также хочу выразить признательность участникам заседания, особенно тем, кто смело рассказал свою историю тяжёлых личных потерь и трагедий, как прямого следствия этих вакцин. Это требует мужества, обязательства и огромного желания показать и рассказать вашу правду, особенно когда силы, многие силы не хотят, чтобы мир увидел эту часть истории. Возможно, вам интересно, почему я так глубоко забочусь об этой проблеме. К сожалению, я слишком хорошо знаю высокую цену неисправной системы по контролю за лекарственными средствами. Моя история началась 18 лет назад. Мне нравится называть себя случайным активистом. Я никогда не намеревалась заниматься этим активизмом.
6 августа 2003 года, моя жизнь изменилась навсегда. Мой муж после почти 10 лет брака, был найден висящим на стропилах нашего гаража, мёртвый, в возрасте 37 лет. У него не было ни депрессии, ни последствий депрессии или какого-либо другого ментального заболевания. Он только что начал работать на должности своей мечты в компании старт-апе, и у него были проблемы со сном, которые нередко встречаются у предпринимателей. И он пошёл к своему врачу и ему назначили антидепрессант Золофт off-label (не по инструкции) от бессонницы. Спустя пять недель Вуди покончил с собой. На тот момент существовало никаких предостережений (black box warning), предупреждений о таких эффектах у антидепрессантов, как суицид, так что это стало моей миссией - просвещать и помочь внести изменения в инструкцию. Практически сразу после этого, мой шурин и я стали приезжать сюда в Вашингтон, встречаться с FDA, Конгрессом, и даже помогли в расследовании подкомитета энергетики и торговли, что в конечном итоге привело к слушаниям в Конгрессе. В конце концов мы добились того, что суицид был добавлен в “предупреждение чёрной рамки” в инструкции в 2004 году для детей, и в 2006 - для молодых взрослых. Подумать только, что это случилось через 13 лет после того, как FDA впервые провела слушания по антидепрессантам и суицидам в 1991. Сколько жизней было разрушено и сколько семей распалось прежде чем FDA наконец предупредили о связи между суицидами и антидепрессантами.
На одной из наших первых встреч с главами FDA, теми самыми, о которых вы говорите сегодня, мы спросили, почему агентство не поинтересовалось и не планировало провести расследование, особенно если кто-то, у кого никогда не было депрессии, дошёл до того, что повесился. Так же как Национальный совет по безопасности транспорта проводит расследование после авиакатастрофы, я бы подумала, что FDA захотят докопаться до истины в том, что произошло, но чиновники FDA вместо этого сказали нам: “Ой, эти истории (то есть, моя жизнь) - это просто анекдотические случаи”. Они не видели суицидов или или склонности к ним в ходе начальных клинических испытаний компании.
Вначале я подумала, что это был просто частный случай с антидепрессантами. Вскоре я осознала, что это гораздо большая системная проблема с нашей национальной системой безопасности лекарств, системой, движимой коммерческими интересами и усугубленной такими проблемами, как недостаточная прозрачность, конфликт интересов, неправомерное влияние и политика внутри FDA и CDC. Кроме этого, есть простой печальный факт, что большинство людей предпочитают говорить о пользе. Пользе лекарств. Побочные эффекты или вред, - это депрессивно. Счастье в неведении, пока вы не оказываетесь тем, кого это затрагивает.
Когда правительство страны и штатов начали проталкивать эту программу массовой вакцинации, я следила за ситуацией с большим интересом. Провозглашённые безопасными и эффективными, вакцины позиционировались как единственный выход из этой пандемии. Если вы посмели усомниться в науке, в безопасности вакцин или в господствующем нарративе - вы подвергались цензуре или обвинялись в распространении дезинформации, или клеймились антиваксером. Меня ошеломляет, что когда вы выпускаете в свет продукт, особенно такой, который был поспешно протестирован и проверен, и используется миллиардами людей по всему миру, что FDA и другие регулирующие органы не создали надёжную проактивную программу мониторинга безопасности в рамках внедрения. Страшно подумать, что FDA может не иметь армию врачей, прочитывающих сотни тысяч отчётов в VAERS или отвечающих всем вам, потратившим своё время, чтобы связаться с ними. Как член другого консультативного комитета FDA, я могу сказать вам, что почти каждое новое лекарство, которое мы рассматриваем в последние годы, поступал к нам через систему быстрого лицензирования (Fast Track) аналогичного экстренному разрешению вакцин (EUA). Для FDA приоритетом является утверждение лекарств, и как можно быстрее вывести их на рынок, с очень ограниченными данными испытаний. Вопросы безопасности как правило рассматривают уже постфактум.
Во время обсуждения закона, который разрешает производителям финансировать FDA, я много агитировала за независимый комитет по проверке и мониторингу безопасности. Люди, которые одобряют лекарства и вакцины не должны быть теми же самыми людьми, которые отвечают за проверку безопасности вакцин и лекарств. К примеру, Федеральное авиационное управление не расследует крушение самолётов, этим занимается Национальный совет по безопасности на транспорте. Миру лекарств и вакцин необходим свой Национальный совет по безопасности. И наконец, я бы хотела коротко коснуться вопроса обязательной вакцинации, которое непосредственно влияют на наши жизни. Это не политический вопрос. Это вопрос о правах человека. Там где есть риск, должен быть и выбор. Горькая ирония состоит в том, что в нынешнюю эру, когда превозносится “уход, ориентированный на пациента” и “совместное принятие решений”, ни о том, ни о другом нет и речи, когда вопрос касается вакцин и обязательной вакцинации. Люди не должны подвергаться принуждению или шантажу выбора между свободой распоряжаться своим телом и зарабатывать на жизнь, и вакцинацией. Это вопрос социальной справедливости в области прав человека. Концепция общественного здоровья может основываться на демографическом подходе. Но нам следует помнить, что лечим каждого человека индивидуально, и использование одинаковых методов для всех не всегда работает.
Люди отмахиваются от побочных эффектов, и считают их редкими но когда вы - тот человек, которому нанесён вред, это ваши 100%. Это ваша реальность. К сожалению, я каждый день слышу от людей, которые узнают об этом на своём горьком опыте, что они сожалеют, что не знали о потенциальных рисках до того как их жизнь изменилась навсегда. Никто не должен спрашивать постфактум, ‘почему я этого не знал?’ Мы - не анекдотические случаи.
Ещё я хочу сказать, что я действительно хочу знать, где мейнстримные СМИ, я хочу знать, где FDA, я хочу знать где наши правительственные учреждения. Это ужасно слушать эти истории, и следует внести в протокол, что их здесь нет.
Спасибо.
Сенатор Ron Johnson:
Спасибо вам Мисс Витзак. Наш последний докладчик по видео - Иона Хиз, она врач общей практики на пенсии из Кентиш-Таун в Лондоне.
Iona Heath, CBE, FRCGP:
Я Иона Хиз, я работала врачом первичной медико-санитарной помощи в неблагополучном районе северного Лондона в течение почти 35 лет. С 2009 по 2012 годы я была Президентом Королевского колледжа общей медицинской практики в Великобритании. Мне 71 год и я была благодарна быть дважды привитой против ковид-19. У меня есть четверо внуков в возрасте от 10 до 14 лет.
Каждый рабочий день в первичной медицине я видела, как теории медицины работают в жизни отдельных людей и семей. Этот опыт неоднократно напоминал мне о временной природе знаний. Со временем теории, знания и уверенность приходят и уходят. Новое лекарство, которое приветствуется как чудо, осуждается как яд несколько месяцев или лет спустя. Никто из нас не может быть уверен в том, что принесёт нам будущее. Я долго думала, что одна из важнейших функций врача первичной помощи - это защищать пациентов от вреда медицины потому что мы стремимся увидеть и услышать каждого человека во всей полноте его контекста и биографии, и мы знаем, что тело - это не машина. и потому что мы работаем на передовой медицины, в точке, где наука и жизнь пересекаются. Медицина становится опасной всякий раз, когда жизненный контекст надежд и приоритетов отдельных пациентов теряются из виду, когда здравоохранение становится обезличенным утилитаризмом общественного здравоохранения на макроуровне, и/или биомедицинской наукой на микроуровне. Многие люди, которых мы слышали сегодня, были зажаты между этими двумя способами обезличивания. Их индивидуальность была потеряна из виду, и их опыт был проигнорирован. Их истории напомнили мне о статье, написанной Дэвидом Сакеттом 20 лет назад, которая имела очень поразительное название: “Высокомерие профилактической медицины”. В ней он писал что профилактическая медицина демонстрирует три элемента высокомерия. Во-первых, это агрессивно-напористое преследование лиц без симптомов рассказывая им, что они должны делать, чтобы оставаться здоровыми. Время от времени, ссылаясь на силу закона ‘ремней иммунизации’, он предписывает и осуждает как отдельных пациентов, так и население в целом любого возраста и состояния. Второй элемент высокомерия профилактической медицины, это самонадеянная уверенность в том, что индивидуальные меры вмешательства, за которые она выступает, в среднем принесут больше пользы, чем вреда тем, кто их принимает и придерживается. И, наконец, профилактическая медицина повелительна. Она атакует тех, кто сомневается в ценности её рекомендаций. Конец цитаты.
Я уверена, что вы понимаете, почему я подумала об этой работе, написанной тем, кто считается отцом основателем доказательной медицины. Необычные вещи, кажется, случаются с людьми, находящимся у власти, когда они начинают считать, что страх может быть сдержан только абсолютной уверенностью. Это очень похоже на уверенность, что эта чудодейственная вакцина защитит вас от смерти и не причинит никакого вреда, или же вред от неё будет незначительным. Но люди не глупые, они прекрасно знают, что жизнь и смерть полны неожиданностей, и они знают, что страх сдерживается не уверенностью, а доверием. Это трагедия для всех нас, что разрушения нынешней пандемии произошли как раз в то время, когда масштабы коррупции в медицинском промышленном комплексе со стороны влиятельных лиц, имеющих финансовые интересы, стали неоспоримыми, и доверие к ним стало очень трудным. Все те, кто пострадали от вакцин, все дети, для которых риски, похоже, превышают выгоды, и все те, чьи средства к существованию и чьи социальные связи находятся под угрозой из-за обязательной вакцинации, заплатили слишком высокую цену за уверенность тех, кто думает, что они могут предсказать будущее.
Когда британский драматург Гарольд Пинтер получил Нобелевскую премию по литературе в 2005 году Он сказал буквально следующее: “Я считаю, что, несмотря на огромные трудности, которые существуют, несгибаемая, непоколебимая, яростная интеллектуальная решимость нас как граждан определять истину нашей жизни и наших обществ, это важнейшая обязанность, которая лежит на всех нас”. Я думаю, что это то, что мы пытаемся сделать сегодня, и я благодарю всех вас.
Сенатор Ron Johnson:
Я дал сегодня слово д-р Хиз не только потому, что она бывший врач общей практики, но и потому, что она бывший президент одного из самых авторитетных профессиональных сообществ в Великобритании, и, я думаю, что сделанное ей резюме точно передаёт то, что мы попытались обсудить сегодня здесь. Я ещё раз хочу поблагодарить всех за участие, особенно тех из вас, кто пострадал от поствакцинальных осложнений, но всё равно приехал. Я понимаю, как это тяжело, и как непросто вам было приехать. Это очень ценно для меня, и я хочу обратить внимание тех, кто смотрит эту трансляцию по видео, и тех, кто находится в этом зале, что, несмотря на то, что эти люди выглядят вполне здоровыми, осложнения, которые они получили, крайне серьёзны. Изменения в организме, которые некоторые из этих людей претерпевают очень тяжёлые. Я успел пообщаться с Бри, она лично знает семерых людей которые совершили самоубийства, поскольку они настолько невыносимо страдали, что просто не могли жить дальше. У неё также есть сведения ещё о 15 людях которые совершили самоубийства, о которых ей рассказали другие члены их группы. Итак, повторюсь, осложнения необязательно должны быть видны внешне, чтобы быть реальными, и серьёзно влиять на качество жизни. И это не просто плачевно, это, на самом деле, возмутительно, что наши органы здравоохранения, президент Соединённых Штатов, и члены его Администрации полностью игнорируют этих людей и их состояние. Смелость, которая требуется, чтобы открыто заявить об этом и я знаю, о чём говорю, последствия таких заявлений весьма мрачные. Поливание вас грязью, замалчивание вами сказанного, цензура. Люди, которые пошли со мной по этому пути были уволены из организаций, в которых работали. На них подавали иски в суд. Их карьера, их прежняя жизнь просто-напросто закончились. Именно поэтому осталось так мало желающих кто хочет говорить об этом открыто. Они могут лишиться медицинской лицензии, могут лишиться профессии, в которой десятилетиями трудились и нарабатывали опыт. Её у них могут просто забрать. Теперь вы понимаете, почему они предпочитают молчать.
Но я должен сказать, что самым большим препятствием в дальнейшем продвижении является человеческая склонность никогда не признавать свои ошибки. Президент Байден не собирается признавать, что он ошибался, когда говорил что это пандемия непривитых, и что если вы вакцинируетесь всё наладится. Главы органов здравоохранения никогда не признают, что они ошиблись. Мои коллеги, которые голосовали за вакцинацию, те, кто снимали ролики побуждающие всех прививаться, что, между прочим, может являться правильным советом для некоторых людей, Они не хотят признавать, что были не правы. Врачи, которые рекомендовали своим пациентам вакцинироваться, не хотят признавать, что их рекомендации, возможно, имели тяжёлые последствия. Это можно понять. Я могу это понять эту человеческую склонность. Но это не отменяет элементарную человечность в признании происходящего. Мы должны делать всё возможное, как общество, чтобы этого добиться. Те из нас, кто голосовал за закон о быстрой разработке вакцин, те, кто поощряет вакцинацию, Мы должны признать, что побочные эффекты существуют, и они кардинально меняют жизнь людей. Ещё раз очень прошу всех, кто смотрит это сегодня вживую или по видео, прежде всего, поделитесь этим видео поделитесь со всеми своими знакомыми. Пусть они услышат эти истории, пусть они их увидят. Пусть они им поверят, чтобы мы, как общество, могли поступить правильно. Мы можем осознать происходящее, можем потратить хоть немного времени и тех усилий, которые сейчас вкладываются в организацию локдаунов, введение масочного режима, обязательной вакцинации, разработку вакцин и их внедрение. Если мы хотя бы часть всего этого времени и усилий вложим в исследования и лечение, и, кстати, в фонд поствакцинальных осложнений который выплачивает компенсации тем, кто сделал то, что их просили сделать ради своего блага, ради блага ближних, ради всего общества. Самое меньшее, что мы можем сделать для оправдания триллионов долларов, уже потраченных за это время, это признать, что есть пострадавшие, помочь им восстановиться, и компенсировать их за полученные осложнения.
Хочу ещё раз поблагодарить всех кто присутствовал здесь. Храни вас всех бог, Мы все желаем вам здоровья.
На этом я заканчиваю наше мероприятие.
https://t.me/amantonio
Перевод: Клуб переводчиков Амантонио
https://healthy-back.livejournal.com/449054.html (https://healthy-back.dreamwidth.org/436358.html)
https://healthy-back.livejournal.com/449334.html (https://healthy-back.dreamwidth.org/436501.html)
https://healthy-back.livejournal.com/449638.html (https://healthy-back.dreamwidth.org/436945.html)
Если описать одним словом то, как я себя чувствовал в первые месяцы после того, как узнал о своём диагнозе - брошенным. Моя жизнь драматическим образом изменилась после этой побочной реакции. Моя 19-летняя карьера, обучение которой у меня заняло почти 14 лет, скорее всего окончена. Хотя количество спазмов, похожих на электрический шок, снизилось, онемение, слабость и плохое чувство баланса остались неизменны с января 2021. Я теперь сравниваю себя с автомобилем. Начинаю каждый день с наполненным на ¼ топливным баком, и когда он заканчивается, я больше ничего делать в этот день не могу. Если я потрачу слишком много сил, как сегодня, то планирую следующий день или два провести на диване. Позвольте мне подчеркнуть: я за вакцинацию. Я получил дозу вакцины Модерна от ковида. Я хочу подчеркнуть, что у меня при этом развилась серьёзная побочная реакция. Я призываю CDC, FDA, NIH и все другие вовлечённые в этот вопрос государственные агентства послушать пострадавших. Их серьёзные побочные эффекты реальны. Я призываю всех сделать данные по исследованию вакцин от ковида открытыми и прозрачными. Данные в системе VAERS совершенно неадекватны. Я в ужасе от того, что мы, как страна, похоже, полностью зависим от иностранных данных. Я призываю к выделению дополнительных средств на изучение этиологии и лечения этих серьёзных побочных реакций. Кроме того, я призываю Конгресс принять законы, позволяющие выдавать финансовые компенсации пострадавшим от вакцинации от ковид-19.
Спасибо.
Shaun Barcavage, FNP-BC:
Добрый вечер. Тех, кто страдает молча, слишком много. И не потому что они не хотят рассказать свои истории, а потому что они пытались говорить, но столкнулись с безразличием. Я здесь ради тех, кто не смог присутствовать из-за проблем со здоровьем или финансами. Мне повезло, что я сам вообще могу находиться здесь сегодня, потому что ещё вчера я заканчивал курс лечения введением иммуноглобулина внутривенно, и сейчас принимаю высокие дозы стероидов для подавления моей иммунной системы. Сегодня я выступаю как частное лицо, и не представляю никакую организацию или учреждение. Это моя личная правда. Моя история.
Меня зовут Шон Баркаведж. Мне 51 год. Я - практикующий медбрат-исследователь. Я потомок трудолюбивых шахтёров и горжусь тем, что родился в угледобывающем регионе Пенсильвании. Для меня очень важна честность. Так как мы живём в гипер-поляризированном мире, позвольте мне начать с уточнения. Я высокообразованный человек. У меня 4 высших образования. Медицина - моя вторая профессия. Я был консультантом в Госдепартаменте в течение 15 лет, работал во времена падения коммунизма в Восточной Европе и Балканской войны, в потом вернулся и стал медбратом, потому что я любил медицину. Моё сегодняшнее присутствие здесь не имеет никакого отношения к политике. На первом месте для меня стоят интересы пациентов и наука. Всю свою жизнь я активно выступал за вакцинацию и часто ссорился с членами своей семьи, убеждая их сделать прививки. Однако, как и многие другие, я немного сомневался относительно вакцины от ковида У каждого из нас были свои опасения. Я переживал по поводу новой платформы, нового вектора спайк-белка, из-за того, что мы полагались на долгосрочные исследования в лабораторных условиях при отсутствии долгосрочных данных безопасности для людей. Но как исследователь и учёный, я также осознавал необходимость контролировать и прекратить пандемию. Поэтому я сделал прививку.
Как исследователь, я полностью осознаю возможность возникновения реальных побочных реакций. Нет ни одного лекарства или вакцины, не вызывающих побочных реакций. Я это понимаю, но и все остальные должны об этом знать. Когда я попал в мир реальных побочных реакций, мне быстро открылось множество различных моментов, связанных с процессом выведения вакцин на рынок. До 29 декабря 2020 года, того дня, когда моя жизнь кардинально изменилась, я был энергичным, весёлым, эмпатичным, здоровым человеком без хронических заболеваний, не принимал лекарств на постоянной основе. У меня никогда ранее не было реакций на прививки.
Позвольте коротко описать историю возникновения моих побочных реакций. Я пошёл в больницу, в которой работаю, отстоял в очереди. Почти сразу же после введения вакцины, я испытал приступ онемения в правой руке. Укол мне сделали в правую дельтовидную мышцу. С течением времени онемение и покалывание охватило правую сторону моего лица, глаз, и ухо. Я посетил невролога, одного из лучших неврологов в Нью Йорке, и он сказал: “Если это побочный эффект от первой дозы - делайте второй укол. Мы ещё не знаем, что это, весь процесс новый.” Неприятные ощущения утихли, и я, вопреки своему предчувствию, пошёл и занял очередь на следующий укол. Вторая доза буквально отправила меня в штопор. В течение 4-х дней у меня развился изнуряющий шум в ушах. О том времени я помню, что провёл февраль свернувшись в позу эмбриона на полу ванной комнаты, думая, как я вообще смогу жить с этим дальше. Шум был настолько сильным, что я не слышал телевизор, я не мог слушать музыку, или читать книгу или слышать, что говорят мне люди. Я думал, что моя жизнь закончена. Присутствие симптомов продолжалось. Правая сторона лица снова начала покалывать, появились онемение и чувство стеснения в горле, тахикардия, дикие скачки давления, сильные головные боли в правом полушарии и затуманенность сознания. Я снова пошёл к неврологу и рассказал ему обо всем, что со мной происходило. Он сказал просто переждать, возможно всё снова утихнет само. Я сказал, что не думаю, что это пройдёт само, ведь боли очень сильные. И я оказался в отделении неотложной помощи 30 января. Несмотря на годы моего опыта работы медбратом, будучи знакомым с процессами испытания вакцин, я сказал осматривающему меня врачу, что, возможно, у меня побочная реакция на прививку. Врач, ничего не знавший о побочных эффектах вакцин, быстро отбросил мою идею как несостоятельную, и отправил меня домой с ибупрофеном. Столько возможностей помочь мне было упущено. Ситуация продолжала ухудшаться и у меня развился синдром постуральной тахикардии. За все время работы медбратом, я о таком даже не слышал. При этой болезни человек не может простоять и пяти минут без резкого учащения сердцебиения, тошноты и наступления предобморочного состояния. У меня появилась тяжёлая бессонница. До этого проблем со сном у меня никогда не было. Но вот внезапно я принимаю по пять таблеток, чтобы уснуть. Меня мучают судороги, тремор и адреналиновый криз. Такой криз, который сжигает мышцы в моём желудке.
Я не глупый человек. Я как чихуахуа, прыгаю и кусаю ответственных за пятки. Я хочу получить ответы и борюсь за право их получить. Я искал ответы на свои вопросы по всей стране, от Нью Йорка до Калифорнии. Преследовал лучших исследователей, учёных и врачей, и ничего не смог добиться. Никакого признания существующей проблемы. От меня просто отмахивались. К августу я буквально взрывался от общей невропатии тела. Только представьте себе, каково это просыпаться посреди ночи от покалываний в руках и ногах, жжения в стопах, и зуда по всему телу, будто я упал в куст крапивы. Я знал, что мне нужно настаивать на своём. Большинство моих симптомов были субъективны, a врачи не очень хорошо реагируют на субъективные симптомы. Вам сразу приписывают неврозы. Поэтому я настаивал на выявлении объективных симптомов, объективных данных. Я настоял на проведении тилт-теста. Он показал вегетативную дисфункцию. Я настоял на биопсии кожи. Она показала невропатию тонких волокон. И несмотря на это, я не мог найти ни одного врача, которого бы заинтересовал мой случай. Я исследователь, и вот что забавно: Вот он я, пример необычного случая - изучите меня! Я идеальный кандидат! Я предоставлю объективную информацию. Если говорю, что боль на 7 из 10, то это именно 7 из 10. Я не преуменьшаю и не преувеличиваю.
Я чувствовал себя настолько одиноким и напуганным, что обратился к соцсетям, потому что не мог найти никого с похожими проблемами, чтобы поддержать друг друга. В считанные месяцы я нашёл тысячи людей. Я создал группу для тех, у кого тоже развился шум в ушах. Спустя месяц в ней было 3500 участников. Я нашёл ещё 6 групп, посвящённых неврологическим симптомам. Я начал помогать им как медбрат, это был лучший способ помогать другим, который был мне доступен. Я начал проводить собственные исследования, читать журналы, слушать то, что слушают они, читая столько, сколько смогу, и делиться найденной информацией с остальными. Людям без медицинской страховки я помогал, расшифровывая результаты анализов. Тем, у кого не было денег, подсказывал, какие тесты и анализы им нужны прежде всего, чтобы максимально эффективно использовать имеющиеся средства. Но социальные сети работают по сумасшедшим алгоритмам. Вот ты находишься в ситуации, ты ищешь помощи и поддержки, ты их находишь, и внезапно получаешь клеймо «дезинформация». И вот ты вроде уже не существуешь и становишься антипрививочником. И проваливаешься ещё глубже в отчаяние.
До сих пор ни один из врачей, к которым я обращался за помощью, а я обращался ко многим, это длинный список, и у меня есть все их имена, сохранены все их имейлы, что они мне говорили, чего не могли сказать или не сделали. Ни один из них не добавил мой случай в VAERS. Ни один. Все отчёты о своём случае я сделал сам. Моя задача сегодня - говорить от лица учёного. Много уже было сказано сегодня. Я просто подчеркну, что если мы вводим обязательную вакцинацию, то, очевидно, нам нужно обязать производителей и правительство тоже участвовать в процессе, и изучать побочные эффекты. Это неправильно. Это аморально. Побочные реакции на вакцины реальны, и они - часть науки. Мне не повезло, но это неэтично, прятать осложнения от прививок, даже если это делается из каких-то благих побуждений.
Вот вам один из примеров как наше собственное правительство делает всё, чтобы скрыть эту информацию. Зайдите на сайт OSHA (Управление по охране труда) Там прямо указано, что не обязательно вести учёт побочных эффектов прививок у работников отраслей, в которых вакцинация обязательна. Посмотрите на их сайте, это все в открытом доступе - они не обязывают собирать данные об осложнениях от прививок. Это моё правительство.
Насчёт открытости данных. Мы знаем, что NIH провело исследование. Хотелось бы узнать, что оно обнаружило. Неэтично скрывать исследование, если оно содержит информацию, которая может помочь людям. Я это знаю, я сам исследователь. Мы также просто обязаны вернуть науку в руки учёных, и увести её от мира денег спонсоров и политики. Мы заслуживаем безопасные и эффективные вакцины, но мы также заслуживаем эффективное и безопасное правительство. Я не думаю, что мы имеем это сегодня... Я тут немного пропущу, потому что об этом уже говорили...
Я хочу, чтобы вы знали, я медицинский работник, который использует научный подход. И я остаюсь сторонником вакцин. Я посвятил всю жизнь медицине и помощи людям. К сожалению, я оказался в стане пострадавших. Но самая настоящая трагедия, это не только недостаток адекватной поддержки со стороны медицины, но активное и скоординированное отрицание ситуации, в которой мы оказались даже моими коллегами. Наконец, я хочу, чтобы вы знали, что я никогда не был активистом, я никогда не представлял, что окажусь здесь. Но страх и отчаяние изменили меня, этот опыт вдребезги разбил мою жизнь, так же как и жизнь всех вас. Я вас всех понимаю. Круглосуточный шум в ушах забрал у меня тишину и спокойствие. Влияние этой ситуации на мою медицинскую карьеру, которую я люблю и так долго строил, невозможно переоценить. Я буду продолжать бороться. Я буду продолжать исследовать. Я найду ответы для людей. И я положу свою жизнь на исследование этого вопроса.
Спасибо за ваше время.
Сенатор Ron Johnson:
Спасибо Шон, именно поэтому мы здесь Чтобы люди наконец услышали, и ответы могли бы быть найдены. Наш следующий участник - это адвокат Аарон Сири. Аарон представляет доктора Патрицию Ли, отважного и храброго врача, как и все собравшиеся здесь сегодня, которая просто не могла больше молчать, и писала в разные органы насчёт того, что она наблюдала в своей практике. И конечно эти органы, как и в случае всех собравшихся здесь, просто проигнорировали её. Поэтому, мистер Сири.
Aaron Siri, Esq.:
Спасибо. Спасибо, сенатор Джонсон, и спасибо всем, кто поделился своими историями. Я знаю, что это не легко. В моей юридической фирме работают более 20 специалистов, которые представляют людей, пострадавших от вакцин, и делали это многие годы. Поэтому нам очень знакомы подобные разбивающие сердце истории, и я сочувствую каждому из вас. Хотя мы представляем людей, которые пострадали от вакцин, уже достаточно давно, лишь с появлением вакцин от ковида нам начали обрывать телефоны, и поступила лавина имейлов и заявок. Даже если бы мы могли судиться с фармкомпаниями по поводу всех этих побочных эффектов, это было бы выше человеческих сил для моей фирмы, и даже при коллективном усилии всех адвокатов в стране, которые занимаются этим вопросом (всего таких 100).
На данный момент невозможно судиться с Пфайзер, Джонсон и Джонсон или Модерной ни по одному случаю побочных эффектов. Невозможно также подать иск в программу компенсацию побочных эффектов вакцинации. Вас отсылвают на программу под названием CICP, которая требует стандарт доказательств, который делает практически невозможным получение компенсации. И даже если вы одержите победу, объём компенсации будет смехотворным.
Среди людей, которые связались с нашей фирмой, много врачей со всей страны, которые сами пострадали от этой прививки. Я говорил со многими из них. И хотя их истории отличаются, их побочные эффекты отличаются, есть три общих момента во всех этих историях. Первое, и мы слышали это сегодня от многих из вас, это что после того, как они пострадали, они обратились в то самое медицинское учреждение, в котором они работают, чтобы получить помощь. Несмотря на то, что они сами являются врачами, первая реакция коллег на их жалобы была: “Мы вам не верим”. Часто им говорили, что это проблема психологического характера и вместо лечения побочных эффектов, их отправляли за помощью к консультантам, ведущим психологические группы. А это врачи! Во многих случаях они были вынуждены уходить ни с чем, и обращаться к другим врачам, с которыми они вместе учились или работали, к тем коллегам, которые бы им поверили.
Второе частое совпадение во всех историях - это то, что пострадавшие врачи зачастую самостоятельно заполняли отчёт о побочных эффектах вакцинации в системе VAERS. Их лечащие врачи этого не делали. После отправки отчёта в систему VAERS они, как и многие из вас, ожидали, что с ними свяжутся для проведения исследований побочной реакции, но этого не происходило. Многие рассказывали, как после этого они брали инициативу в свои руки и связывались с CDC или FDA и другими организациями системы здравоохранения самостоятельно. Опять же, в ответ следовало либо молчание, либо, после недолгих обсуждений, результат был одинаков: “Не беспокойтесь, система VAERS этой проблемы с безопасностью вакцины не видит, а, значит, и видеть здесь нечего. Ваша проблема - и не проблема вовсе, потому что в VAERS подтверждающих её данных нет”.
Один из вопросов, который я часто задаю врачам, обращающимся в нашу фирму, это “Готовы ли вы открыто рассказать о том, как наши организации в системе здравоохранения не справляются со своими обязанностями?” Реакция на него обычно тоже одинаковая - это панический ужас перед гонениями со стороны этих организаций, от официальных представителей от здравоохранения и медицинского истеблишмента просто за то, что эти врачи публично выскажутся даже поделившись своими личными историями возникновения побочных эффектов. Ни один врач не соглашался открыто рассказывать о своём опыте, пока, как вы, сенатор, отметили ранее, доктор Патриция Ли, которая сама не пострадала от вакцины, но, следуя зову своей совести, не смогла сидеть и молча наблюдать вопиюще серьёзные побочные эффекты вакцинации. Она сделала то, что должны были сделать все остальные врачи - внесла данные о ряде побочных эффектов в систему VAERS. Она ожидала, что с ней по этому поводу кто-нибудь свяжется, но этого не произошло. А были там не просто какие-то случаи, а случай молодой беременной женщины, которую парализовало, после чего она прожила только до рождения своего ребёнка, и умерла месяц спустя; история двух других молодых женщин, которые потеряли большую часть тонкого кишечника - словом, ужасные побочные эффекты. Она ждала звонка, которого так и не последовало. А когда никто с ней не связался, она сделала то же самое, что и многие из вас написала письмо напрямую в CDC и FDA. Вот это письмо. Они отправила его 28 сентября 2021. Письмо находится в общем доступе, вы можете с ним ознакомиться. Она ждала день, два, семь. Когда на восьмой день ответа не последовало, наша фирма отправила этим организациям запрос, неужели они и дальше собираются игнорировать то, что им прислала традиционный врач-педиатр, проходивший обучение в медицинских центрах Гарварда и Джорджтауна рассказывающая вам о серьёзных побочных последствиях после использования этого продукта. В конце-концов они ей всё-таки ответили. И у них даже состоялась встреча. И что же они ей сказали? Не о чём беспокоиться. В VAERS нет никаких данных о том, что вакцина небезопасна - значит, все ок. Самая невероятная часть той встречи состоялась, когда доктор Патриция Ли пересказала все истории в таких подробностях, которые бы довели до слез большинство людей, и спросила доктора Маркс и пятерых других представителей FDA и CDC, есть ли у них вопросы, И конечно же, повисло молчание, которое продолжалось до тех пор, пока Доктор Маркс не начал говорить, объясняя, что в этой замечательной системе они никаких сигналов об опасности не видят. Все совершенно безопасно.
Этот храбрый поступок доктора Патриции Ли подтолкнул других врачей, и не только врачей, обращающихся в нашу фирму за помощью при аналогичных историях, хотеть делиться своими переживаниями и выступать публично. 27 октября 2021 мы отправили это письмо в FDA, CDC и NIH. К письму мы приложили 11 заявлений от врачей с подробным описанием похожих случаев катастрофических осложнений от вакцинации от ковид. Все они так же подробно все описывали, как отчёты доктора Ли. Мы получили ответ. Вот он. Мы опубликовали его в открытом доступе, вы можете его найти онлайн. Ни единого вопроса о побочных эффектах от этих организаций не последовало. Только отписки, что всё нормально, система VAERS подтверждает, что препараты безопасны, и говорить здесь не о чем.
Что бы я ещё хотел подчеркнуть относительно этих заявлений от врачей - это то, что несмотря на невозможность продолжать практику, несмотря на принесённый их здоровью катастрофический вред, большинство из них все равно отказывались обнародовать свои настоящие имена. В заявлениях их имена изменены, а личности скрыты, так как несмотря на то, что они не могут вести свою обычную медицинскую деятельность, у них до сих пор остаётся этот парализующий страх подвергнуться травле со стороны этих самых организаций здравоохранения. Я хочу обратиться к тем, кто всё же подписал документы своим именем: я надеюсь, что ваша храбрость вдохновит остальных врачей, и снежный ком жалоб приведёт к признанию побочных эффектов, о которых мы сегодня говорим. Это станет первым шагом к признанию существования серьёзных побочных эффектов. До тех пор, пока государственные организации здравоохранения не признают наличие этих побочных эффектов, вы не сможете рассчитывать на лечение. И я бы также добавил, что именно поэтому все, кто выступает - все врачи, все доктора наук, кто пришел сюда сегодня, ставят свою карьеру под угрозу. И они сами, и мы все это отлично понимаем. Приходя сюда, они ставят на кон свои карьеры. И я уверен, что все вам бесконечно благодарны за это. Так не должно быть, что врачи вынуждены рисковать всем ради борьбы за своих пациентов.
Спасибо.
Сенатор Ron Johnson:
Спасибо мистер Сири. Кстати не думайте, что вы один получали отписки от организаций здравоохранения. Я отправил 25 писем, и я очень изредка получал в ответ, и даже тогда это была отписка, такая же, как получали вы и доктор Ли. Наш следующий участник - Ким Витзак, международная защитница по безопасности лекарственных средств и спикер, выступает в качестве представителя потребителей в FDA психофармакологическом консультативном комитетe по лекарственным средствам. Мисс Витзак.
Kim Witczak:
Отлично. Спасибо. Во-первых, большое спасибо сенатор Джонсон, за проведение этого заседания сегодня. Также хочу выразить признательность участникам заседания, особенно тем, кто смело рассказал свою историю тяжёлых личных потерь и трагедий, как прямого следствия этих вакцин. Это требует мужества, обязательства и огромного желания показать и рассказать вашу правду, особенно когда силы, многие силы не хотят, чтобы мир увидел эту часть истории. Возможно, вам интересно, почему я так глубоко забочусь об этой проблеме. К сожалению, я слишком хорошо знаю высокую цену неисправной системы по контролю за лекарственными средствами. Моя история началась 18 лет назад. Мне нравится называть себя случайным активистом. Я никогда не намеревалась заниматься этим активизмом.
6 августа 2003 года, моя жизнь изменилась навсегда. Мой муж после почти 10 лет брака, был найден висящим на стропилах нашего гаража, мёртвый, в возрасте 37 лет. У него не было ни депрессии, ни последствий депрессии или какого-либо другого ментального заболевания. Он только что начал работать на должности своей мечты в компании старт-апе, и у него были проблемы со сном, которые нередко встречаются у предпринимателей. И он пошёл к своему врачу и ему назначили антидепрессант Золофт off-label (не по инструкции) от бессонницы. Спустя пять недель Вуди покончил с собой. На тот момент существовало никаких предостережений (black box warning), предупреждений о таких эффектах у антидепрессантов, как суицид, так что это стало моей миссией - просвещать и помочь внести изменения в инструкцию. Практически сразу после этого, мой шурин и я стали приезжать сюда в Вашингтон, встречаться с FDA, Конгрессом, и даже помогли в расследовании подкомитета энергетики и торговли, что в конечном итоге привело к слушаниям в Конгрессе. В конце концов мы добились того, что суицид был добавлен в “предупреждение чёрной рамки” в инструкции в 2004 году для детей, и в 2006 - для молодых взрослых. Подумать только, что это случилось через 13 лет после того, как FDA впервые провела слушания по антидепрессантам и суицидам в 1991. Сколько жизней было разрушено и сколько семей распалось прежде чем FDA наконец предупредили о связи между суицидами и антидепрессантами.
На одной из наших первых встреч с главами FDA, теми самыми, о которых вы говорите сегодня, мы спросили, почему агентство не поинтересовалось и не планировало провести расследование, особенно если кто-то, у кого никогда не было депрессии, дошёл до того, что повесился. Так же как Национальный совет по безопасности транспорта проводит расследование после авиакатастрофы, я бы подумала, что FDA захотят докопаться до истины в том, что произошло, но чиновники FDA вместо этого сказали нам: “Ой, эти истории (то есть, моя жизнь) - это просто анекдотические случаи”. Они не видели суицидов или или склонности к ним в ходе начальных клинических испытаний компании.
Вначале я подумала, что это был просто частный случай с антидепрессантами. Вскоре я осознала, что это гораздо большая системная проблема с нашей национальной системой безопасности лекарств, системой, движимой коммерческими интересами и усугубленной такими проблемами, как недостаточная прозрачность, конфликт интересов, неправомерное влияние и политика внутри FDA и CDC. Кроме этого, есть простой печальный факт, что большинство людей предпочитают говорить о пользе. Пользе лекарств. Побочные эффекты или вред, - это депрессивно. Счастье в неведении, пока вы не оказываетесь тем, кого это затрагивает.
Когда правительство страны и штатов начали проталкивать эту программу массовой вакцинации, я следила за ситуацией с большим интересом. Провозглашённые безопасными и эффективными, вакцины позиционировались как единственный выход из этой пандемии. Если вы посмели усомниться в науке, в безопасности вакцин или в господствующем нарративе - вы подвергались цензуре или обвинялись в распространении дезинформации, или клеймились антиваксером. Меня ошеломляет, что когда вы выпускаете в свет продукт, особенно такой, который был поспешно протестирован и проверен, и используется миллиардами людей по всему миру, что FDA и другие регулирующие органы не создали надёжную проактивную программу мониторинга безопасности в рамках внедрения. Страшно подумать, что FDA может не иметь армию врачей, прочитывающих сотни тысяч отчётов в VAERS или отвечающих всем вам, потратившим своё время, чтобы связаться с ними. Как член другого консультативного комитета FDA, я могу сказать вам, что почти каждое новое лекарство, которое мы рассматриваем в последние годы, поступал к нам через систему быстрого лицензирования (Fast Track) аналогичного экстренному разрешению вакцин (EUA). Для FDA приоритетом является утверждение лекарств, и как можно быстрее вывести их на рынок, с очень ограниченными данными испытаний. Вопросы безопасности как правило рассматривают уже постфактум.
Во время обсуждения закона, который разрешает производителям финансировать FDA, я много агитировала за независимый комитет по проверке и мониторингу безопасности. Люди, которые одобряют лекарства и вакцины не должны быть теми же самыми людьми, которые отвечают за проверку безопасности вакцин и лекарств. К примеру, Федеральное авиационное управление не расследует крушение самолётов, этим занимается Национальный совет по безопасности на транспорте. Миру лекарств и вакцин необходим свой Национальный совет по безопасности. И наконец, я бы хотела коротко коснуться вопроса обязательной вакцинации, которое непосредственно влияют на наши жизни. Это не политический вопрос. Это вопрос о правах человека. Там где есть риск, должен быть и выбор. Горькая ирония состоит в том, что в нынешнюю эру, когда превозносится “уход, ориентированный на пациента” и “совместное принятие решений”, ни о том, ни о другом нет и речи, когда вопрос касается вакцин и обязательной вакцинации. Люди не должны подвергаться принуждению или шантажу выбора между свободой распоряжаться своим телом и зарабатывать на жизнь, и вакцинацией. Это вопрос социальной справедливости в области прав человека. Концепция общественного здоровья может основываться на демографическом подходе. Но нам следует помнить, что лечим каждого человека индивидуально, и использование одинаковых методов для всех не всегда работает.
Люди отмахиваются от побочных эффектов, и считают их редкими но когда вы - тот человек, которому нанесён вред, это ваши 100%. Это ваша реальность. К сожалению, я каждый день слышу от людей, которые узнают об этом на своём горьком опыте, что они сожалеют, что не знали о потенциальных рисках до того как их жизнь изменилась навсегда. Никто не должен спрашивать постфактум, ‘почему я этого не знал?’ Мы - не анекдотические случаи.
Ещё я хочу сказать, что я действительно хочу знать, где мейнстримные СМИ, я хочу знать, где FDA, я хочу знать где наши правительственные учреждения. Это ужасно слушать эти истории, и следует внести в протокол, что их здесь нет.
Спасибо.
Сенатор Ron Johnson:
Спасибо вам Мисс Витзак. Наш последний докладчик по видео - Иона Хиз, она врач общей практики на пенсии из Кентиш-Таун в Лондоне.
Iona Heath, CBE, FRCGP:
Я Иона Хиз, я работала врачом первичной медико-санитарной помощи в неблагополучном районе северного Лондона в течение почти 35 лет. С 2009 по 2012 годы я была Президентом Королевского колледжа общей медицинской практики в Великобритании. Мне 71 год и я была благодарна быть дважды привитой против ковид-19. У меня есть четверо внуков в возрасте от 10 до 14 лет.
Каждый рабочий день в первичной медицине я видела, как теории медицины работают в жизни отдельных людей и семей. Этот опыт неоднократно напоминал мне о временной природе знаний. Со временем теории, знания и уверенность приходят и уходят. Новое лекарство, которое приветствуется как чудо, осуждается как яд несколько месяцев или лет спустя. Никто из нас не может быть уверен в том, что принесёт нам будущее. Я долго думала, что одна из важнейших функций врача первичной помощи - это защищать пациентов от вреда медицины потому что мы стремимся увидеть и услышать каждого человека во всей полноте его контекста и биографии, и мы знаем, что тело - это не машина. и потому что мы работаем на передовой медицины, в точке, где наука и жизнь пересекаются. Медицина становится опасной всякий раз, когда жизненный контекст надежд и приоритетов отдельных пациентов теряются из виду, когда здравоохранение становится обезличенным утилитаризмом общественного здравоохранения на макроуровне, и/или биомедицинской наукой на микроуровне. Многие люди, которых мы слышали сегодня, были зажаты между этими двумя способами обезличивания. Их индивидуальность была потеряна из виду, и их опыт был проигнорирован. Их истории напомнили мне о статье, написанной Дэвидом Сакеттом 20 лет назад, которая имела очень поразительное название: “Высокомерие профилактической медицины”. В ней он писал что профилактическая медицина демонстрирует три элемента высокомерия. Во-первых, это агрессивно-напористое преследование лиц без симптомов рассказывая им, что они должны делать, чтобы оставаться здоровыми. Время от времени, ссылаясь на силу закона ‘ремней иммунизации’, он предписывает и осуждает как отдельных пациентов, так и население в целом любого возраста и состояния. Второй элемент высокомерия профилактической медицины, это самонадеянная уверенность в том, что индивидуальные меры вмешательства, за которые она выступает, в среднем принесут больше пользы, чем вреда тем, кто их принимает и придерживается. И, наконец, профилактическая медицина повелительна. Она атакует тех, кто сомневается в ценности её рекомендаций. Конец цитаты.
Я уверена, что вы понимаете, почему я подумала об этой работе, написанной тем, кто считается отцом основателем доказательной медицины. Необычные вещи, кажется, случаются с людьми, находящимся у власти, когда они начинают считать, что страх может быть сдержан только абсолютной уверенностью. Это очень похоже на уверенность, что эта чудодейственная вакцина защитит вас от смерти и не причинит никакого вреда, или же вред от неё будет незначительным. Но люди не глупые, они прекрасно знают, что жизнь и смерть полны неожиданностей, и они знают, что страх сдерживается не уверенностью, а доверием. Это трагедия для всех нас, что разрушения нынешней пандемии произошли как раз в то время, когда масштабы коррупции в медицинском промышленном комплексе со стороны влиятельных лиц, имеющих финансовые интересы, стали неоспоримыми, и доверие к ним стало очень трудным. Все те, кто пострадали от вакцин, все дети, для которых риски, похоже, превышают выгоды, и все те, чьи средства к существованию и чьи социальные связи находятся под угрозой из-за обязательной вакцинации, заплатили слишком высокую цену за уверенность тех, кто думает, что они могут предсказать будущее.
Когда британский драматург Гарольд Пинтер получил Нобелевскую премию по литературе в 2005 году Он сказал буквально следующее: “Я считаю, что, несмотря на огромные трудности, которые существуют, несгибаемая, непоколебимая, яростная интеллектуальная решимость нас как граждан определять истину нашей жизни и наших обществ, это важнейшая обязанность, которая лежит на всех нас”. Я думаю, что это то, что мы пытаемся сделать сегодня, и я благодарю всех вас.
Сенатор Ron Johnson:
Я дал сегодня слово д-р Хиз не только потому, что она бывший врач общей практики, но и потому, что она бывший президент одного из самых авторитетных профессиональных сообществ в Великобритании, и, я думаю, что сделанное ей резюме точно передаёт то, что мы попытались обсудить сегодня здесь. Я ещё раз хочу поблагодарить всех за участие, особенно тех из вас, кто пострадал от поствакцинальных осложнений, но всё равно приехал. Я понимаю, как это тяжело, и как непросто вам было приехать. Это очень ценно для меня, и я хочу обратить внимание тех, кто смотрит эту трансляцию по видео, и тех, кто находится в этом зале, что, несмотря на то, что эти люди выглядят вполне здоровыми, осложнения, которые они получили, крайне серьёзны. Изменения в организме, которые некоторые из этих людей претерпевают очень тяжёлые. Я успел пообщаться с Бри, она лично знает семерых людей которые совершили самоубийства, поскольку они настолько невыносимо страдали, что просто не могли жить дальше. У неё также есть сведения ещё о 15 людях которые совершили самоубийства, о которых ей рассказали другие члены их группы. Итак, повторюсь, осложнения необязательно должны быть видны внешне, чтобы быть реальными, и серьёзно влиять на качество жизни. И это не просто плачевно, это, на самом деле, возмутительно, что наши органы здравоохранения, президент Соединённых Штатов, и члены его Администрации полностью игнорируют этих людей и их состояние. Смелость, которая требуется, чтобы открыто заявить об этом и я знаю, о чём говорю, последствия таких заявлений весьма мрачные. Поливание вас грязью, замалчивание вами сказанного, цензура. Люди, которые пошли со мной по этому пути были уволены из организаций, в которых работали. На них подавали иски в суд. Их карьера, их прежняя жизнь просто-напросто закончились. Именно поэтому осталось так мало желающих кто хочет говорить об этом открыто. Они могут лишиться медицинской лицензии, могут лишиться профессии, в которой десятилетиями трудились и нарабатывали опыт. Её у них могут просто забрать. Теперь вы понимаете, почему они предпочитают молчать.
Но я должен сказать, что самым большим препятствием в дальнейшем продвижении является человеческая склонность никогда не признавать свои ошибки. Президент Байден не собирается признавать, что он ошибался, когда говорил что это пандемия непривитых, и что если вы вакцинируетесь всё наладится. Главы органов здравоохранения никогда не признают, что они ошиблись. Мои коллеги, которые голосовали за вакцинацию, те, кто снимали ролики побуждающие всех прививаться, что, между прочим, может являться правильным советом для некоторых людей, Они не хотят признавать, что были не правы. Врачи, которые рекомендовали своим пациентам вакцинироваться, не хотят признавать, что их рекомендации, возможно, имели тяжёлые последствия. Это можно понять. Я могу это понять эту человеческую склонность. Но это не отменяет элементарную человечность в признании происходящего. Мы должны делать всё возможное, как общество, чтобы этого добиться. Те из нас, кто голосовал за закон о быстрой разработке вакцин, те, кто поощряет вакцинацию, Мы должны признать, что побочные эффекты существуют, и они кардинально меняют жизнь людей. Ещё раз очень прошу всех, кто смотрит это сегодня вживую или по видео, прежде всего, поделитесь этим видео поделитесь со всеми своими знакомыми. Пусть они услышат эти истории, пусть они их увидят. Пусть они им поверят, чтобы мы, как общество, могли поступить правильно. Мы можем осознать происходящее, можем потратить хоть немного времени и тех усилий, которые сейчас вкладываются в организацию локдаунов, введение масочного режима, обязательной вакцинации, разработку вакцин и их внедрение. Если мы хотя бы часть всего этого времени и усилий вложим в исследования и лечение, и, кстати, в фонд поствакцинальных осложнений который выплачивает компенсации тем, кто сделал то, что их просили сделать ради своего блага, ради блага ближних, ради всего общества. Самое меньшее, что мы можем сделать для оправдания триллионов долларов, уже потраченных за это время, это признать, что есть пострадавшие, помочь им восстановиться, и компенсировать их за полученные осложнения.
Хочу ещё раз поблагодарить всех кто присутствовал здесь. Храни вас всех бог, Мы все желаем вам здоровья.
На этом я заканчиваю наше мероприятие.
https://t.me/amantonio
Перевод: Клуб переводчиков Амантонио