Бодинамика
Dec. 14th, 2006 12:27 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
healthy_backНазад: http://healthy-back.livejournal.com/353701.html
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/354812.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/350196.html#cont
Эрик Ярлнес
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ БОДИНАМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ДЛЯ РАБОТЫ С ЯДРОМ ШОКОВОЙ ТРАВМЫ
БОДИНАМИЧЕСКИЙ «РЕЦЕПТ» РАЗРЕШЕНИЯ ШОКОВОЙ ТРАВМЫ
The Bodynamic Analyss Guidelines for working with the Core of a Shock - Trauma.
The Bodynamic Shock - Trauma resolution «recipe» by Erik Jarlnaes
Перевод М. Ораевской
Эта процедура создана нами для работы с травматическими ситуациями высокой интенсивности. Мы заметили, что, используя в ситуациях шоковой травмы основной подход работы со структурами характера (разработанный для терапии травм развития), мы в некотором смысле толкаем клиентов дальше в травматический опыт (клиент впадал в коллапс, терял контакт с чувствами и мыслями, а травматическая ситуация не разрешалась). Мы осознали необходимость наоборот «вытягивать» клиентов из опыта высокой интенсивности, столь характерного для травмы, и, прежде чем возвращаться в процесс, устанавливать новые ресурсы, а затем вновь работать с некоторым конкретным элементом травматической ситуации.
Одной из наиболее распространённых техник Бодинамического Анализа является тщательное построение телесного осознавания. Успешная интеграция на соматическом уровне пропорциональна степени телесного осознавания, доступного клиенту. Если осознавания в теле мало или вовсе нет, необходимо потратить специальное время, чтобы его простроить. Возможно, клиенту с обеднённым телесным осознанием, прежде чем работать с шоковым опытом, следует некоторое время также посвятить именно этому.
Наше особое внимание в работе направлено на уровни телесного ощущения и телесного переживания. Главная интеграция происходит через следование за ощущениями и моторными паттернами до тех пор, пока они не завершатся и не изменятся. Часто клиенты не верят в некоторые элементы шоковой ситуации: «Я, наверное, всё придумываю» и пр. Они более склонны верить памяти тела, чем визуальным воспоминаниям. Воспоминания о шоковом опыте зачастую начинаются как ощущения в теле, а иногда шоковый материал доступен исключительно через память тела.
Подведём итог: наш подход к лечению основывается на положениях соматической психологии развития, где мы проводим различие между травмой развития и шоковой травмой. Мы делаем акцент на телесном осознавании и принятии новых решений, что является исключительно важным моментом для успешного «восстановления диалога» с шоковой травмой. (Термин, принятый в терапии шоковой травмы. «Renegotiation» — это общий процесс, в котором травматические реакции (сжатия, повышенной бдительности, беспомощности и диссоциации) трансформируются в естественные, энергичные, живые. Это — процесс «переговоров» с аспектами опыта с целью установления новых связей — Примечание редактора.)
Далее описан рецепт бодинамического разрешения шоковой травмы, который следует использовать так же, как поварёнок использует рецепт кулинарный — сначала вы заучиваете рецепт, затем используете его элементы соответственно ситуации. Т.е. мы поддерживаем гибкость в использовании полученных знаний.
0. Контакт и информация
Вкратце информируйте клиента о том, какие процедуры используются в рамках данного метода, включая фундаментальное правило: если терапевт говорит «СТОП», клиент должен остановиться, что бы он ни делал; если клиент этого не принимает, он не готов к процессу. Тогда вместо работы с шоковой травмой вначале нужно работать с «отношениями». Это правило имеет влияние ритуала и запускает построение ресурсов. (Бесконечную цепочку безрезультатных визитов это правило запускает. Могу сказать сразу, что правило — гнилое. — H.B.)
Часть процедуры состоит в пересмотре травматического опыта, как если бы:
1) это была видеозапись и
2) мы могли нажать на кнопку «пауза» и остановить видео в «поворотных моментах (фреймах) истории».
Например, «когда ты впервые заметил машину, которая тебя впоследствии сбила», «когда пешеход неожиданно оборачивается», «в момент осознания, что что-то надвигается», «в момент появления ощущения напряжений в теле», «в момент непосредственного столкновения», «когда тебя подобрали» и пр.
1. Обзор и выбор травматического случая
Терапевт и клиент выбирают травматическую ситуацию (одну среди многих), с которой будет проводиться работа. Клиент представляет терапевту короткий обзор этой ситуации, не больше, чем на 5 минут, только факты и никаких чувств. Пусть рассказ начнётся с обычной или счастливой ситуации «до травмы», продолжится описанием центрального, ядерного отрицательного опыта, так называемой кульминации, и закончится описанием ситуации «после травмы».
2. Выбор БЕЗОПАСНОГО места
Безопасность — непреложное условие нашей работы; так где же клиент чувствует себя в безопасности, где он может расслабиться? Это ДОЛЖНО быть настоящее, РЕАЛЬНОЕ место, которое клиент помнит и определяет как безопасное, а не воображаемое, фантазийное пространство. Идеально было бы найти безопасное место, которое существовало в то время, когда произошло травматическое событие. Если же его тогда не было, то мы ищем его в более ранних периодах жизни.
Ну, и «последней соломинкой» является то, что комната, где проходит терапия, также может быть таким безопасным местом. Если безопасного места НЕТ, мы не работаем с травмой до тех пор, пока терапевтические отношения не станут достаточно крепкими. Когда место БЕЗОПАСНОСТИ найдено, пусть клиент опишет приблизительный маршрут от места травматических событий к пространству безопасности, и отметит 3-4 важных для него реплики с последней части этого маршрута.
3. Выбор БЕЗОПАСНОГО человека
Безопасность — непреложное условие нашей работы; так вместе с кем клиент чувствует себя в полной безопасности и может полностью расслабиться? Это значит, что клиенту в контакте с этим человеком не приходится в чём-то сдерживать себя из страха, что, возможно, тот окажется не способным на какие-то определённые вещи. В противном случае клиенту нужно найти другого безопасного человека, или может даже двух людей, которые вместе дают чувство безопасности.
Так что, выберите по крайней мере одного взрослого человека, в идеале — того, кого клиент знал в то время, когда произошло травматическое событие, либо человека, которого он знал в более ранние периоды жизни. Ну и на крайний случай таким безопасным человеком может быть терапевт.
Если безопасного человека НЕТ, мы не работаем с травмой до тех пор, пока терапевтические отношения не станут достаточно крепкими. Воображаемый, нафантазированный человек здесь не подходит, так как накопление ресурсов на будущее является частью лечения, а ресурсом является РЕАЛЬНО пережитый контакт. Когда клиент знает, что такое настоящий контакт, тогда становится возможным обучить его опыту безопасности через визуализацию.
4. Право сказать «СТОП»
Научите клиента тому, что он имеет право сказать «СТОП». Это настолько важно, что этому необходимо посвятить особое время. Обучить — это БОЛЬШЕ, чем просто сказать об этом, ведь клиент часто может услышать и принять это «головой», но получить этот опыт на уровне ТЕЛА — совсем другое. Это происходит следующим образом.
Терапевт информирует клиента о процедуре.
Затем кладёт свою ладонь на верхнюю часть руки клиента, оказывая некоторое давление. Клиент говорит «стоп» через 2-5 секунд, усилием воли, не дожидаясь импульса это сделать. Терапевт убирает руку, И ОСТАЁТСЯ В КОНТАКТЕ. Комбинация этих моментов позволяет клиенту пережить «углублённый в тело» опыт права сказать «стоп».
Процедура повторяется 2-4 раза, пока этот опыт не «до ходит» до клиента, пока не появляется отчётливое ощущение в теле.
5. Техника бега — рефлекс убегания
Травматическая ситуация оказывает влияние на рефлексы борьбы/убегания, и наличие симптомов ПТСР в частности означает, что эти рефлексы в определённых условиях, сходных с условиями ситуации травмы, не могут нормально функционировать. Мы обнаружили, что для того, чтобы освободить рефлекс убегания и вновь обрести способность «спасаться», очень важно включать в работу реальное движение бега. Мы проверяем способность клиента к бегу, и даже, возможно, обучаем его некоторым навыкам.
Мы просим клиента лечь на спину на мат, и даём инструкцию бежать в этом положении, используя руки и ноги так, как он делал бы это в вертикальном положении. Мы хотим добиться плавного движения бега (потока), при котором локти отрывались бы от мата приблизительно на 10 см и возвращались назад, а ноги — приблизительно на 15 см и, возвращаясь, ударяли в мат всей стопой. Необходимо также естественное перекрёстное движение рук и ног. Когда это удаётся, мы просим клиента бежать всё быстрее и быстрее, не только с целью почувствовать максимально возможную скорость, но также ощутить свою выносливость, запас жизненных сил.
Наш опыт свидетельствует, что клиент может бежать на всех парах 10-15 секунд, используя 75-80% своих способностей. В этом и состоит цель упражнения. Это действие высвободит рефлекс убегания из жёстких цепей страха и заставит его вновь работать (потому что всё происходит в КОНТАКТЕ). Важно использовать только 75-80% возможностей, по тому что тогда останется энергия, чтобы сделать упражнение с бегом ещё раз в течение сессии, если это необходимо.
Упражнение может быть повторено не более 3-4 раз за двух часовую сессию в начале терапии, 0-2 раза в более поздние сессии. В особых ситуациях может возникнуть необходимость тренировать и использовать другие рефлексы выживания, такие как ползание, хватание, поворот, и пр. Но наш опыт показывает, что бег — исходная реакция, что он может быть использован в любых ситуациях и должен быть включён в процесс. (Грош цена и автору и методу, если он не знает о существовании такой исходной реакции, как драка. Я понимаю, да, что отрабатывание этой реакции проблематично и неэстетично. — H.B.)
Воображение или реальность
Мы предпочитаем опираться на реальность, когда это только возможно, вот почему мы делаем акцент на телесных ощущениях, и спрашиваем клиента вновь и вновь: «Что ты ощущаешь в теле?» Когда мы работаем с травмой, клиент бежит на мате так, как если бы он бежал из места, где случилась травма, в безопасное место. Терапевт направляет его с помощью реплик, которые были найдены ранее, с помощью фраз «ещё приблизительно 10-15 секунд», всё это происходит при использовании максимум 80% способности клиента и В КОНТАКТЕ.
6. Как в безопасном месте устанавливаются отношения.
6а. Клиент после бега из травматической ситуации в безопасное место принимается терапевтом физически и вербально
Принятие в безопасном месте происходит так, как это в идеале происходит со страдающим ребёнком, испуганным малышом, который бежит к родителям домой. Как и у родителя, ваш инстинкт заставляет вас поднять ребёнка на руки, обнимать его и успокаивать простыми (идеальными!!) фразами, вроде «я с тобой», «я тебя держу», «ты здесь в безопасности», «здесь с тобой ничего не случится», «ты меня слышишь?», «ты меня чувствуешь?».
Попытки установления физического и словесного контакта продолжаются до тех пор, пока клиент не ответит «да».
В течение этого процесса терапевт может физически ощутить тяжёлое дыхание и некоторую дрожь, которая появляется после «бега прочь из ситуации страха». Он может использовать эти свои ощущения в выборе времени и установлении нужного ритма движения.
6б. Что произошло?
Когда контакт обеспечен, мы просим клиента рассказать, что произошло, охватывая период от последнего ФРАГМЕНТА рассказа до времени бега, так как если бы терапевт ничего не знал (терапевт разыгрывает роль безопасного человека, который не знает, что произошло). Когда клиент начинает рассказ, происходит взрыв эмоций, и эмоции примешиваются к словам. (Опять внушение того, что ДОЛЖНО происходить. А будет оно происходить или нет — вопрос даже не ставится. "Даю установку", бля. — H.B.)
Эта ситуация сходна с той, где мать спрашивает дрожащего маленького ребёнка: «Что случилось, расскажи?», и когда ребёнок начинает рассказывать, он плачет, и икает в перерывах между словами, и его рассказ не всегда связен.
бв. Ориентаиия в реальности и запоминание новых фрагментов
После того, как клиент рассказал, что произошло, терапевт переориентирует содержание того, что случилось, на реальность.
«Машинам там не положено ездить, это противозаконно, и я злюсь на водителя за то, что он это сделал», «Да, это ужас но, это не должно было произойти», «Что-то в этом, конечно, было не так» (помощь не была оказана должным образом, пр.).
Но также произносятся и более личные утверждения, например: «Вы были слишком малы, чтобы суметь защититься» и «Если бы я был там, я бы...».
Это делается для того, чтобы изменить историю, созданную во время травматического события, иначе она хранится в памяти жертвы и является частью процессов сдерживания и подавления в сегодняшней жизненной ситуации клиента.
Регресс, который наступает во время работы с шоковой травмой, очень реален для клиента. Терапевту нужно найти баланс между обращением к наблюдающему Эго клиента, которое всегда присутствует, и тем фактом, что клиенты регрессируют к более ранним периодам жизни, где они чувствуют себя беспомощными и нуждаются в участии со стороны взрослого.
Исключительно важно наблюдать за тем, на каком возрастном уровне функционирует клиент в данный момент, и отвечать специфическим нуждам, потребностям этого уровня. К ребёнку трёх лет мы обращаемся на совсем ином уровне контакта, чем к тринадцатилетнему.
Мы считаем важным знание теории психомоторного развития, чтобы гармонизировать психотерапевтическое вмешательство и определить и удовлетворить специфические нужды данного этапа развития.
Задача работы с шоковой травмой — помочь клиенту вернуться к глубокому ощущению своей способности получить помощь от других людей без потери его собственного импульса к индивидуации.
Очень часто в ходе этого процесса клиент неожиданно выражает удивление, когда вспоминает фрагменты травматической ситуации, которые до сих пор были полностью забыты.
7. Рассказ истории
Когда все приготовления сделаны и вы настроились друг на друга, клиент готов к тому, чтобы вновь рассказать о травматическом опыте с целью высвобождения удерживавшихся ранее ресурсов и установления новых, чтобы стало возможным быть живым в тех областях/сферах жизни, которые раньше были закрыты.
Клиент лежит на мате, терапевт сидит рядом. Терапевт выступает как нейтральный интервьюер, помогая процессу продвигаться.
Пусть клиент начнет рассказ с фрагмента, который содержит что-то позитивное, например, «...вот Вы едете в своей машине в хорошем настроении...» (до несчастного случая).
Собственно, рассказать нужно две вещи:
1) факты — «что происходит в картинке, которую Вы видите?» и
2) ощущения в теле — «что Вы ощущаете в теле в этот момент (одновременно с этим)?».
Когда картинка первого фрагмента (фрейма) ситуации описана, «видеоплёнка» — история — крутится дальше до следующего, где очевидно, что происходит что-то новое, и тогда процесс повторяется.
Этот процесс рассказа фрагмента за фрагментом, фрейма за фреймом, с чёткой фокусировкой на фактах и ощущениях, и отдельным фокусом на чувствах, которые принадлежат безопасному месту и контакту с безопасным человеком, медленно помогает клиенту пережить тот факт, что он может контейнировать свои эмоции и не быть поглощённым ими, он может сохранять ориентировку и продолжать рассказывать.
В конечном счёте клиент сможет рассказать о травматическом опыте, и в то же время остаться в контакте со своим телом и с терапевтом (с тем, кто слушает), и с тем, что он расширил свою память и развил новые ресурсы в этом процессе, так что в идеале он не попадёт в сходную потенциально травматическую ситуацию, так как его реакции на те же стимулы будут другими.
Когда мы впервые познакомились с работами Bessel van der Kolk, касающимися нейро-образов и определённых областей мозга, таких как амигдала, гиппокамп и зоны Брока, мы усмотрели возможную связь между этими исследованиями и нашим методом работы. Мы надеемся на дальнейшие совместные исследования и сопоставимые результаты.
8. Когда в теле появляется ощущение СЛИШКОМ СТРАШНО — БЕГИ
Когда клиент рассказывает фрагмент своей истории, в его тело начинает прокрадываться страх, в соответствии с тем, что произошло в травматической ситуации, или с тем, как близко рассказ подходит к ядру травматического опыта. Пока клиент (его тело) способен контейнировать страх, можно продвигаться дальше, но если страх достигает уровня СЛИШКОМ, пора убегать из этой ситуации в безопасное место. (Ебанаты. — H.B.)
Слишком сильный страх можно узнать по замедлению рассказа, «пустоте» (потеря контакта с чувствами, мыслями), фразам «я теряю это», увеличению напряжения в теле, недостатку энергии в теле, неожиданному упадку сил.
Уровень страха повышается, и в какой-то момент его становится СЛИШКОМ много. В идеале терапевт должен заметить это перед самым наступлением момента «слишком». Он требует, чтобы клиент начал бежать на мате прочь из ситуации к безопасному месту: «Начинайте бежать», «Согните колени и бегите». Если клиент сам может ощутить, что уже слишком страшно, он имеет право начать бежать самостоятельно, без команды.
Если терапевт поздно замечает этот момент «слишком», клиент остаётся напряжённым и охваченным страхом. В этом случае терапевту нужно физически согнуть колени клиента и начать двигать их вверх и вниз, и постоянно повторять «начинай бежать» до тех пор, пока они вместе с клиентом не разрушат заклятье, которое не даёт ему убегать. Возможно, терапевту также придётся схватить руки клиента и двигать ими вверх-вниз как при беге.
Физический бег уменьшает физическое напряжение, которое блокирует чувства, мысли и энергию; таким образом, бег вновь восстанавливает рефлекс убегания клиента (через повторное обучение).
Направляемый терапевтом, клиент бежит в безопасное место, туда, где безопасный человек возьмёт его на руки, примет его (см. раздел 6а). После переориентации (6в) терапевт говорит «вернёмся к Вашему рассказу», и мы продолжаем рассказ от точки чуть раньше того момента, из которого мы убегали. Повторяем от цифры 7.
9. Когда в теле появляется ГНЕВ — рефлекс борьбы
Когда в рассказе появляются элементы гнева, это нормально, если клиент способен справляться с этим гневом. Но если гнев достигает уровня «слишком», необходимо принимать меры.
Пример: гнев почти взрывается в форме определённых движений, с потерей контакта, и терапевту нужно сказать СТОП (назначить Тайм-аут) и проработать ситуацию. Это значит, что терапевт даёт соответствующее сопротивление движению и сохраняет контакт (в большинстве случаев это контакт глаз). Если движение — это толчок вперёд, то терапевт даёт физический контакт и подбирает такую силу, которая позволяет клиенту с трудом, но успешно вытолкнуть руку вперёд, очень медленно (Ага, со здоровым мужиком попробуйте это проделать. — H.B.), в то время как он продолжает дышать и сохраняет контакт глаз.
Другой вариант — когда гнев только вибрирует, также с потерей контакта, хотя движения тела всё же можно определить, например, кулаки сжимаются, руки почти ударяют, ноги пинаются маленькими резкими толчками.
В этом случае клиенту нужно помочь НАПОЛНИТЬ часть тела, где вибрирует гнев. Терапевт назначает Тайм-аут и по могает гневу выйти. Для этого нужно дать точно подходящее сопротивление движению в процессе его выполнения, чтобы увидеть, как разворачивается движение при сохранении контакта и непрекращающемся дыхании.
Сопротивление сохраняется до тех пор, пока движение не развернётся полностью. Завершение движения должно быть трудно, НО достижимо. Визуализация того, как вдыхаемый воздух проходит в работающие мышцы, помогает развить ощущение и ресурс того, что «Я имею право полностью ощущать свой гнев, не теряя контакта, и его не будет «слишком много».
Таким способом мы воссоздаём потерянную способность к агрессии и помогаем вновь активироваться рефлексу борьбы.
Когда с гневом мы справились, возвращаемся к фрейму и продолжаем рассказывать историю с того момента, где стало «слишком».
10. Диссоциация — «вне тела» — расщепление
По ходу рассказа уровень интенсивности и уровень страха повышаются до тех пор, пока неожиданно не станут чрезмерными для нервной системы клиента, и тогда его опыт фрагментируется. Рассказ останавливается, наступает тишина, уровень энергии падает, лицо клиента из-за отсутствия энергии может походить на посмертную маску.
В этой ситуации терапевт спрашивает «Ты где?», и часто получает ответ «Я смотрю на себя», «Я около себя», «Я не знаю», «Я далеко».
Это диссоциация, фрагментация, расщепление, и мы предпочитаем называть это явление «вне тела», так как это понятно большинству клиентов.
Когда это происходит, мы не зовём клиента назад, мы принимаем эту ситуацию, и продолжаем спрашивать о фактах, а не ощущениях.
Чаще всего существует два сценария развития ситуации.
Первый состоит в том, что клиент «вне тела», но «неподалёку», то есть он переживает себя как висящего в воздухе в 20-40 метрах над сценой происшествия. В этом случае спросите клиента, что он видит там внизу, что происходит в травматической ситуации («Что там внизу происходит?»); и, что замечательно, клиент может рассказать много того, чего он бы в ином состоянии не знал. После того, как клиент «добыл» много фрагментов информации, он готов вернуться.
Второй сценарий состоит в том, что клиент — очень далеко, так далеко, что вокруг него только цвета, чаще всего белый и оттенки светлых тонов. Терапевт просит: «Посмотри вокруг, наблюдай, что тебя окружает». Это могут быть цвета, туман, звуки, что угодно. Верьте, что-нибудь да появится, например, некая сущность, которой клиент может задавать вопросы. После рассказа об этом, вопросов к этой сущности, некоторых озарений, клиент готов вернуться.
В обоих сценариях мы ведем клиентов обратно в тело, возможно, просим бежать в безопасное место, а затем обнимаем и сидим с ними — даём им контакт, позволяем отрефлексировать, что сейчас произошло, прежде чем попросим их вернуться в прерванный фрагмент и продолжить рассказ.
Обычно терапевт решает, когда пора вернуться в тело. Но помните, что у клиента тоже есть право выбрать момент возвращения. Когда вы будете работать с этим процессом, вы почувствуете наступление верного момента. Часто — это момент, когда энергия истощилась, вы также можете заметить, что стало поступать меньше информации.
Наш опыт показывает, что второй сценарий развивается тогда, когда клиенты были близки к смерти, испытали околосмертный опыт. Улетев так далеко от тела, многие клиенты хотят отойти ещё дальше (и умереть), но ангелы вновь и вновь сообщают им, что они ещё не готовы к смерти, наоборот, им нужно вернуться и что-то осуществить, выполнить какую-то миссию.
Позвольте подчеркнуть, что нам кажется очень логичным использовать в наших попытках усилить контакт с клиентами их разговор с ангелами, сущностями, небесами, потому что наши клиенты описывали нам эти картины, находясь вне тела.
Ядро философии Бодинамики состоит в том, что мы мотивированы влечением к установлению взаимной связи с другими. Результатом шоковой травмы (и травмы развития) часто является глубокая вера, что мы совершенно одиноки, что взаимная связь невозможна. Эта установка поддерживается диссоциацией и ранними решениями, погребёнными в бессознательном.
Бодинамика делает акцент на обновлённой способности устанавливать отношения с другими людьми, с энергиями, которые нас окружают, и это центральный, основной результат разрешения травматического опыта.
Люди, которые всю свою жизнь чувствовали себя изолированными, оторванными, становятся способными устанавливать глубокий контакт с другими, чувствовать и быть чувствуемыми, любить и быть любимыми.
Этот духовный опыт часто является самой большой наградой в работе с шоковой травмой; он показывает потенциал саморегуляции, когда система не заперта в поле шоковой травмы.
11. Освобождение напряжений в теле
Когда клиент рассказывает историю вербально, его тело также говорит с помощью небольших, но различимых движений мускулов. Когда интенсивность неожиданно возрастает, одновременно с этим в некоторых мышцах появляется напряжение, замороженность. Система в целом с лёгкостью может справиться с этой ситуацией, но некоторые наиболее важные мышечные движения застревают, и нуждаются в освобождении.
Примеры, которые можно часто наблюдать: плечи поднимаются вверх, по направлению к потолку, рука прижимается вдоль тела для защиты, голова поворачивается, чтобы уклониться от удара или сориентироваться в падении. В каждом случае есть возможность высвободить эти напряжения.
Терапевт сначала даёт сопротивление описанным выше движениям, то есть прижимает плечи вниз, в мат, в то время как клиент изо всех сил пытается их поднять. Когда целью является освободить напряжение, а не помочь выразить гнев, терапевт даёт столько сопротивления, что клиент НЕ может поднять плечи.
Клиент должен продолжать дышать, и сопротивление даётся до тех пор, пока не появляется усталость. После этого, делается противоположное по направлению движение, также с полным сопротивлением. В данном примере, клиент с силой опускает плечи в направлении пола, а терапевт в это время тянет их к потолку.
Часто одного раза достаточно для того, чтобы увеличить ресурсы, что чаще всего ведёт к воспоминанию новых фрагментов истории травмы; и, таким образом, клиент создаёт больше связи и связности. Неожиданно появляется доступ к новой информации, которая важна для понимания решений, сделанных в ситуации травмы.
Такой способ работы с системой рефлексов позволяет телу установить новые паттерны движения. Шок влияет на многие рефлекторные и поддерживающие системы в теле, т.е. на систему фасций, а не мышечных волокон, так как рефлекторная система больше связана именно с системой фасций, а не произвольной мускулатуры. Описанная выше физическая процедура является нашим способом освобождения сдержанных движений и её можно использовать на любой стадии процесса.
12. Решения и новые решения
Каждая шоковая ситуация приводит к бессознательному решению. Оно основано на комбинации предыдущих положений характера, индивидуальных процессов развития, активных в данный момент, природы шокового опыта, реакции ключевых фигур на шоковую ситуацию, и того, как этот шок был интегрирован непосредственно после события.
В самой шоковой ситуации это решение переживается как правильное, потому что для того, чтобы понять шоковую ситуацию, клиент соединяет кусочки информации, которые на самом деле не связаны между собой. Например, женщина выходит из дома, проходит между двух машин, чтобы перейти улицу, а затем её сбивает проезжающая машина. В этом случае решение состояло в том, что ходить опасно. Такое «глупое» решение делает клиента негибким в его взглядах, хотя в тот момент оно казалось «умным», и это только усиливает влияние, которое оказала шоковая ситуация. В данном случае результатом была физическая неспособность клиентки ходить спустя 20 месяцев, хотя разнообразные обследования не показали никаких неврологических нарушений.
Пока такое решение не станет осознанным и проработанным, шоковая ситуация будет иметь власть над клиентом.
Когда клиент становится способным активировать ресурсы, проработать эмоции, касающиеся этой ситуации, увидеть некоторые бессознательные смыслы, он становится способным взглянуть и на то, как его характер оформился в этом опыте. Клиенту важно оформить это решение в слова, активно исследовать доступные ему новые возможности выбора, основываясь на вновь приобретённом понимании и новых ресурсах.
В нужный момент терапевт говорит с клиентом об этих шоковых решениях, чтобы найти и установить новое.
Весь фокус в том, чтобы внимательно выслушать рассказ клиента и «обнаружить» эти решения. Они либо «выпрыгивают» прямо из истории, или терапевту приходится «выкапывать» их из представленного материала.
Независимо от формы этого решения, его нужно проработать и изменить на новое. В противном случае травма не будет проработана до конца.
13. Травма разрешена
Качество жизни восстановлено и повышается, ресурсы интегрированы в жизнь клиента. В идеале клиент теперь может поделиться всем травматическим опытом, эпизод за эпизодом, фрейм за фреймом, и в это время он способен контейнировать свои чувства, хотя, конечно, воспоминания оказывают на него влияние. В конце работы история рассказывается целиком, чтобы подтвердить, что травма разрешена, и доказательством является то, что клиент способен контейнировать чувства и оставаться в контакте во время рассказа.
14. Инсайты и взгляд в будущее
Многие ситуации «СТОП-ДАЛЬШЕ», возникающие в пунктах 8-11, создают большое количество инсайтов, которые могут освободить старые ресурсы и установить новые. Их можно интегрировать «по пути» или собрать вместе в конце работы.
Когда это происходит по ходу дела, алгоритм таков: клиент возвращается к рассказу, говоря «Если бы это случилось сегодня, я бы сделал и сказал то-то, но в тот момент я этого не сделал, вместо этого произошло вот что...» и процесс продолжается.
А если это происходит в конце, в виде окончательного рассказа, это может выглядеть как описано в пункте 13.
Вот и весь рецепт Бодинамического подхода к работе с шоковой травмой.
Многие вещи не были оговорены в этой статье, но я за кончу её кратким повтором: цель работы с шоковой травмой состоит не в простом поднятии из бессознательного подавленных воспоминаний и эмоций, а в создании
— нового впечатления (импринта) старого события,
— замене неуспешных ситуаций успешными,
— восстановлении связи с нервно-мускульными паттернами, и, таким образом, в помощи клиенту в обретении или восстановлении соматических, эмоциональных и психологических ресурсов.
Это включает развитие
— способности распознавать угрозу (рефлекс ориентации) и защищаться (реакции борьбы/убегания),
— установление глубокого заполняющего телесного переживания безопасности, и
— установление ощущения своих границ с миром.
Другая задача в работе с шоковой травмой — помочь клиенту развить ощущение того, что он имеет право быть в этом мире, ожидать помощи и получать её от других, когда она нужна. Ищите в итоге бессознательные паттерны характера, связанные с шоковым опытом. Если новый импринт успешен, то клиент будет способен восстановить связь с процессом развития, прерванным травматическим событием.
Что такое Бодинамический анализ?
Хотя наш подход в основном относят к телесной психотерапии, многие психологи считают, что мы работаем только с телом и мало разговариваем, а многие телесные терапевты считают, что мы работаем в основном вербально. Поэтому важно подчеркнуть, что мы считаем наш подход пересекающимся со многими профессиями.
Мы
— говорим,
— совершаем вербальные интервенции,
— используем активное слушание,
— вербально отслеживаем,
— вербально анализируем.
Но мы так же отражаем клиента телесно, и знаем, как спровоцировать работу мышц и психологическое содержание, ассоциированное с ними.
Мы даже изобрели и развили концепцию телесного картирования, пальпацию 400 различных мышц и частей мышц с последующим прочтением ресурсов и проблем клиента.
Мы можем работать с проблематикой развития, равно как и со случаями шоковой травмы.
Наконец, важно упомянуть, что большая часть нашего подхода заключается в обучении — установлении ресурсов, которые были потеряны или остановлены в ходе воспитания — и одним из главных ресурсов является телесная осознанность.
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/353701.html
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/354812.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/350196.html#cont
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/354812.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/350196.html#cont
Эрик Ярлнес
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ БОДИНАМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА ДЛЯ РАБОТЫ С ЯДРОМ ШОКОВОЙ ТРАВМЫ
БОДИНАМИЧЕСКИЙ «РЕЦЕПТ» РАЗРЕШЕНИЯ ШОКОВОЙ ТРАВМЫ
The Bodynamic Analyss Guidelines for working with the Core of a Shock - Trauma.
The Bodynamic Shock - Trauma resolution «recipe» by Erik Jarlnaes
Перевод М. Ораевской
Эта процедура создана нами для работы с травматическими ситуациями высокой интенсивности. Мы заметили, что, используя в ситуациях шоковой травмы основной подход работы со структурами характера (разработанный для терапии травм развития), мы в некотором смысле толкаем клиентов дальше в травматический опыт (клиент впадал в коллапс, терял контакт с чувствами и мыслями, а травматическая ситуация не разрешалась). Мы осознали необходимость наоборот «вытягивать» клиентов из опыта высокой интенсивности, столь характерного для травмы, и, прежде чем возвращаться в процесс, устанавливать новые ресурсы, а затем вновь работать с некоторым конкретным элементом травматической ситуации.
Одной из наиболее распространённых техник Бодинамического Анализа является тщательное построение телесного осознавания. Успешная интеграция на соматическом уровне пропорциональна степени телесного осознавания, доступного клиенту. Если осознавания в теле мало или вовсе нет, необходимо потратить специальное время, чтобы его простроить. Возможно, клиенту с обеднённым телесным осознанием, прежде чем работать с шоковым опытом, следует некоторое время также посвятить именно этому.
Наше особое внимание в работе направлено на уровни телесного ощущения и телесного переживания. Главная интеграция происходит через следование за ощущениями и моторными паттернами до тех пор, пока они не завершатся и не изменятся. Часто клиенты не верят в некоторые элементы шоковой ситуации: «Я, наверное, всё придумываю» и пр. Они более склонны верить памяти тела, чем визуальным воспоминаниям. Воспоминания о шоковом опыте зачастую начинаются как ощущения в теле, а иногда шоковый материал доступен исключительно через память тела.
Подведём итог: наш подход к лечению основывается на положениях соматической психологии развития, где мы проводим различие между травмой развития и шоковой травмой. Мы делаем акцент на телесном осознавании и принятии новых решений, что является исключительно важным моментом для успешного «восстановления диалога» с шоковой травмой. (Термин, принятый в терапии шоковой травмы. «Renegotiation» — это общий процесс, в котором травматические реакции (сжатия, повышенной бдительности, беспомощности и диссоциации) трансформируются в естественные, энергичные, живые. Это — процесс «переговоров» с аспектами опыта с целью установления новых связей — Примечание редактора.)
Далее описан рецепт бодинамического разрешения шоковой травмы, который следует использовать так же, как поварёнок использует рецепт кулинарный — сначала вы заучиваете рецепт, затем используете его элементы соответственно ситуации. Т.е. мы поддерживаем гибкость в использовании полученных знаний.
0. Контакт и информация
Вкратце информируйте клиента о том, какие процедуры используются в рамках данного метода, включая фундаментальное правило: если терапевт говорит «СТОП», клиент должен остановиться, что бы он ни делал; если клиент этого не принимает, он не готов к процессу. Тогда вместо работы с шоковой травмой вначале нужно работать с «отношениями». Это правило имеет влияние ритуала и запускает построение ресурсов. (Бесконечную цепочку безрезультатных визитов это правило запускает. Могу сказать сразу, что правило — гнилое. — H.B.)
Часть процедуры состоит в пересмотре травматического опыта, как если бы:
1) это была видеозапись и
2) мы могли нажать на кнопку «пауза» и остановить видео в «поворотных моментах (фреймах) истории».
Например, «когда ты впервые заметил машину, которая тебя впоследствии сбила», «когда пешеход неожиданно оборачивается», «в момент осознания, что что-то надвигается», «в момент появления ощущения напряжений в теле», «в момент непосредственного столкновения», «когда тебя подобрали» и пр.
1. Обзор и выбор травматического случая
Терапевт и клиент выбирают травматическую ситуацию (одну среди многих), с которой будет проводиться работа. Клиент представляет терапевту короткий обзор этой ситуации, не больше, чем на 5 минут, только факты и никаких чувств. Пусть рассказ начнётся с обычной или счастливой ситуации «до травмы», продолжится описанием центрального, ядерного отрицательного опыта, так называемой кульминации, и закончится описанием ситуации «после травмы».
2. Выбор БЕЗОПАСНОГО места
Безопасность — непреложное условие нашей работы; так где же клиент чувствует себя в безопасности, где он может расслабиться? Это ДОЛЖНО быть настоящее, РЕАЛЬНОЕ место, которое клиент помнит и определяет как безопасное, а не воображаемое, фантазийное пространство. Идеально было бы найти безопасное место, которое существовало в то время, когда произошло травматическое событие. Если же его тогда не было, то мы ищем его в более ранних периодах жизни.
Ну, и «последней соломинкой» является то, что комната, где проходит терапия, также может быть таким безопасным местом. Если безопасного места НЕТ, мы не работаем с травмой до тех пор, пока терапевтические отношения не станут достаточно крепкими. Когда место БЕЗОПАСНОСТИ найдено, пусть клиент опишет приблизительный маршрут от места травматических событий к пространству безопасности, и отметит 3-4 важных для него реплики с последней части этого маршрута.
3. Выбор БЕЗОПАСНОГО человека
Безопасность — непреложное условие нашей работы; так вместе с кем клиент чувствует себя в полной безопасности и может полностью расслабиться? Это значит, что клиенту в контакте с этим человеком не приходится в чём-то сдерживать себя из страха, что, возможно, тот окажется не способным на какие-то определённые вещи. В противном случае клиенту нужно найти другого безопасного человека, или может даже двух людей, которые вместе дают чувство безопасности.
Так что, выберите по крайней мере одного взрослого человека, в идеале — того, кого клиент знал в то время, когда произошло травматическое событие, либо человека, которого он знал в более ранние периоды жизни. Ну и на крайний случай таким безопасным человеком может быть терапевт.
Если безопасного человека НЕТ, мы не работаем с травмой до тех пор, пока терапевтические отношения не станут достаточно крепкими. Воображаемый, нафантазированный человек здесь не подходит, так как накопление ресурсов на будущее является частью лечения, а ресурсом является РЕАЛЬНО пережитый контакт. Когда клиент знает, что такое настоящий контакт, тогда становится возможным обучить его опыту безопасности через визуализацию.
4. Право сказать «СТОП»
Научите клиента тому, что он имеет право сказать «СТОП». Это настолько важно, что этому необходимо посвятить особое время. Обучить — это БОЛЬШЕ, чем просто сказать об этом, ведь клиент часто может услышать и принять это «головой», но получить этот опыт на уровне ТЕЛА — совсем другое. Это происходит следующим образом.
Терапевт информирует клиента о процедуре.
Затем кладёт свою ладонь на верхнюю часть руки клиента, оказывая некоторое давление. Клиент говорит «стоп» через 2-5 секунд, усилием воли, не дожидаясь импульса это сделать. Терапевт убирает руку, И ОСТАЁТСЯ В КОНТАКТЕ. Комбинация этих моментов позволяет клиенту пережить «углублённый в тело» опыт права сказать «стоп».
Процедура повторяется 2-4 раза, пока этот опыт не «до ходит» до клиента, пока не появляется отчётливое ощущение в теле.
5. Техника бега — рефлекс убегания
Травматическая ситуация оказывает влияние на рефлексы борьбы/убегания, и наличие симптомов ПТСР в частности означает, что эти рефлексы в определённых условиях, сходных с условиями ситуации травмы, не могут нормально функционировать. Мы обнаружили, что для того, чтобы освободить рефлекс убегания и вновь обрести способность «спасаться», очень важно включать в работу реальное движение бега. Мы проверяем способность клиента к бегу, и даже, возможно, обучаем его некоторым навыкам.
Мы просим клиента лечь на спину на мат, и даём инструкцию бежать в этом положении, используя руки и ноги так, как он делал бы это в вертикальном положении. Мы хотим добиться плавного движения бега (потока), при котором локти отрывались бы от мата приблизительно на 10 см и возвращались назад, а ноги — приблизительно на 15 см и, возвращаясь, ударяли в мат всей стопой. Необходимо также естественное перекрёстное движение рук и ног. Когда это удаётся, мы просим клиента бежать всё быстрее и быстрее, не только с целью почувствовать максимально возможную скорость, но также ощутить свою выносливость, запас жизненных сил.
Наш опыт свидетельствует, что клиент может бежать на всех парах 10-15 секунд, используя 75-80% своих способностей. В этом и состоит цель упражнения. Это действие высвободит рефлекс убегания из жёстких цепей страха и заставит его вновь работать (потому что всё происходит в КОНТАКТЕ). Важно использовать только 75-80% возможностей, по тому что тогда останется энергия, чтобы сделать упражнение с бегом ещё раз в течение сессии, если это необходимо.
Упражнение может быть повторено не более 3-4 раз за двух часовую сессию в начале терапии, 0-2 раза в более поздние сессии. В особых ситуациях может возникнуть необходимость тренировать и использовать другие рефлексы выживания, такие как ползание, хватание, поворот, и пр. Но наш опыт показывает, что бег — исходная реакция, что он может быть использован в любых ситуациях и должен быть включён в процесс. (Грош цена и автору и методу, если он не знает о существовании такой исходной реакции, как драка. Я понимаю, да, что отрабатывание этой реакции проблематично и неэстетично. — H.B.)
Воображение или реальность
Мы предпочитаем опираться на реальность, когда это только возможно, вот почему мы делаем акцент на телесных ощущениях, и спрашиваем клиента вновь и вновь: «Что ты ощущаешь в теле?» Когда мы работаем с травмой, клиент бежит на мате так, как если бы он бежал из места, где случилась травма, в безопасное место. Терапевт направляет его с помощью реплик, которые были найдены ранее, с помощью фраз «ещё приблизительно 10-15 секунд», всё это происходит при использовании максимум 80% способности клиента и В КОНТАКТЕ.
6. Как в безопасном месте устанавливаются отношения.
6а. Клиент после бега из травматической ситуации в безопасное место принимается терапевтом физически и вербально
Принятие в безопасном месте происходит так, как это в идеале происходит со страдающим ребёнком, испуганным малышом, который бежит к родителям домой. Как и у родителя, ваш инстинкт заставляет вас поднять ребёнка на руки, обнимать его и успокаивать простыми (идеальными!!) фразами, вроде «я с тобой», «я тебя держу», «ты здесь в безопасности», «здесь с тобой ничего не случится», «ты меня слышишь?», «ты меня чувствуешь?».
Попытки установления физического и словесного контакта продолжаются до тех пор, пока клиент не ответит «да».
В течение этого процесса терапевт может физически ощутить тяжёлое дыхание и некоторую дрожь, которая появляется после «бега прочь из ситуации страха». Он может использовать эти свои ощущения в выборе времени и установлении нужного ритма движения.
6б. Что произошло?
Когда контакт обеспечен, мы просим клиента рассказать, что произошло, охватывая период от последнего ФРАГМЕНТА рассказа до времени бега, так как если бы терапевт ничего не знал (терапевт разыгрывает роль безопасного человека, который не знает, что произошло). Когда клиент начинает рассказ, происходит взрыв эмоций, и эмоции примешиваются к словам. (Опять внушение того, что ДОЛЖНО происходить. А будет оно происходить или нет — вопрос даже не ставится. "Даю установку", бля. — H.B.)
Эта ситуация сходна с той, где мать спрашивает дрожащего маленького ребёнка: «Что случилось, расскажи?», и когда ребёнок начинает рассказывать, он плачет, и икает в перерывах между словами, и его рассказ не всегда связен.
бв. Ориентаиия в реальности и запоминание новых фрагментов
После того, как клиент рассказал, что произошло, терапевт переориентирует содержание того, что случилось, на реальность.
«Машинам там не положено ездить, это противозаконно, и я злюсь на водителя за то, что он это сделал», «Да, это ужас но, это не должно было произойти», «Что-то в этом, конечно, было не так» (помощь не была оказана должным образом, пр.).
Но также произносятся и более личные утверждения, например: «Вы были слишком малы, чтобы суметь защититься» и «Если бы я был там, я бы...».
Это делается для того, чтобы изменить историю, созданную во время травматического события, иначе она хранится в памяти жертвы и является частью процессов сдерживания и подавления в сегодняшней жизненной ситуации клиента.
Регресс, который наступает во время работы с шоковой травмой, очень реален для клиента. Терапевту нужно найти баланс между обращением к наблюдающему Эго клиента, которое всегда присутствует, и тем фактом, что клиенты регрессируют к более ранним периодам жизни, где они чувствуют себя беспомощными и нуждаются в участии со стороны взрослого.
Исключительно важно наблюдать за тем, на каком возрастном уровне функционирует клиент в данный момент, и отвечать специфическим нуждам, потребностям этого уровня. К ребёнку трёх лет мы обращаемся на совсем ином уровне контакта, чем к тринадцатилетнему.
Мы считаем важным знание теории психомоторного развития, чтобы гармонизировать психотерапевтическое вмешательство и определить и удовлетворить специфические нужды данного этапа развития.
Задача работы с шоковой травмой — помочь клиенту вернуться к глубокому ощущению своей способности получить помощь от других людей без потери его собственного импульса к индивидуации.
Очень часто в ходе этого процесса клиент неожиданно выражает удивление, когда вспоминает фрагменты травматической ситуации, которые до сих пор были полностью забыты.
7. Рассказ истории
Когда все приготовления сделаны и вы настроились друг на друга, клиент готов к тому, чтобы вновь рассказать о травматическом опыте с целью высвобождения удерживавшихся ранее ресурсов и установления новых, чтобы стало возможным быть живым в тех областях/сферах жизни, которые раньше были закрыты.
Клиент лежит на мате, терапевт сидит рядом. Терапевт выступает как нейтральный интервьюер, помогая процессу продвигаться.
Пусть клиент начнет рассказ с фрагмента, который содержит что-то позитивное, например, «...вот Вы едете в своей машине в хорошем настроении...» (до несчастного случая).
Собственно, рассказать нужно две вещи:
1) факты — «что происходит в картинке, которую Вы видите?» и
2) ощущения в теле — «что Вы ощущаете в теле в этот момент (одновременно с этим)?».
Когда картинка первого фрагмента (фрейма) ситуации описана, «видеоплёнка» — история — крутится дальше до следующего, где очевидно, что происходит что-то новое, и тогда процесс повторяется.
Этот процесс рассказа фрагмента за фрагментом, фрейма за фреймом, с чёткой фокусировкой на фактах и ощущениях, и отдельным фокусом на чувствах, которые принадлежат безопасному месту и контакту с безопасным человеком, медленно помогает клиенту пережить тот факт, что он может контейнировать свои эмоции и не быть поглощённым ими, он может сохранять ориентировку и продолжать рассказывать.
В конечном счёте клиент сможет рассказать о травматическом опыте, и в то же время остаться в контакте со своим телом и с терапевтом (с тем, кто слушает), и с тем, что он расширил свою память и развил новые ресурсы в этом процессе, так что в идеале он не попадёт в сходную потенциально травматическую ситуацию, так как его реакции на те же стимулы будут другими.
Когда мы впервые познакомились с работами Bessel van der Kolk, касающимися нейро-образов и определённых областей мозга, таких как амигдала, гиппокамп и зоны Брока, мы усмотрели возможную связь между этими исследованиями и нашим методом работы. Мы надеемся на дальнейшие совместные исследования и сопоставимые результаты.
8. Когда в теле появляется ощущение СЛИШКОМ СТРАШНО — БЕГИ
Когда клиент рассказывает фрагмент своей истории, в его тело начинает прокрадываться страх, в соответствии с тем, что произошло в травматической ситуации, или с тем, как близко рассказ подходит к ядру травматического опыта. Пока клиент (его тело) способен контейнировать страх, можно продвигаться дальше, но если страх достигает уровня СЛИШКОМ, пора убегать из этой ситуации в безопасное место. (Ебанаты. — H.B.)
Слишком сильный страх можно узнать по замедлению рассказа, «пустоте» (потеря контакта с чувствами, мыслями), фразам «я теряю это», увеличению напряжения в теле, недостатку энергии в теле, неожиданному упадку сил.
Уровень страха повышается, и в какой-то момент его становится СЛИШКОМ много. В идеале терапевт должен заметить это перед самым наступлением момента «слишком». Он требует, чтобы клиент начал бежать на мате прочь из ситуации к безопасному месту: «Начинайте бежать», «Согните колени и бегите». Если клиент сам может ощутить, что уже слишком страшно, он имеет право начать бежать самостоятельно, без команды.
Если терапевт поздно замечает этот момент «слишком», клиент остаётся напряжённым и охваченным страхом. В этом случае терапевту нужно физически согнуть колени клиента и начать двигать их вверх и вниз, и постоянно повторять «начинай бежать» до тех пор, пока они вместе с клиентом не разрушат заклятье, которое не даёт ему убегать. Возможно, терапевту также придётся схватить руки клиента и двигать ими вверх-вниз как при беге.
Физический бег уменьшает физическое напряжение, которое блокирует чувства, мысли и энергию; таким образом, бег вновь восстанавливает рефлекс убегания клиента (через повторное обучение).
Направляемый терапевтом, клиент бежит в безопасное место, туда, где безопасный человек возьмёт его на руки, примет его (см. раздел 6а). После переориентации (6в) терапевт говорит «вернёмся к Вашему рассказу», и мы продолжаем рассказ от точки чуть раньше того момента, из которого мы убегали. Повторяем от цифры 7.
9. Когда в теле появляется ГНЕВ — рефлекс борьбы
Когда в рассказе появляются элементы гнева, это нормально, если клиент способен справляться с этим гневом. Но если гнев достигает уровня «слишком», необходимо принимать меры.
Пример: гнев почти взрывается в форме определённых движений, с потерей контакта, и терапевту нужно сказать СТОП (назначить Тайм-аут) и проработать ситуацию. Это значит, что терапевт даёт соответствующее сопротивление движению и сохраняет контакт (в большинстве случаев это контакт глаз). Если движение — это толчок вперёд, то терапевт даёт физический контакт и подбирает такую силу, которая позволяет клиенту с трудом, но успешно вытолкнуть руку вперёд, очень медленно (Ага, со здоровым мужиком попробуйте это проделать. — H.B.), в то время как он продолжает дышать и сохраняет контакт глаз.
Другой вариант — когда гнев только вибрирует, также с потерей контакта, хотя движения тела всё же можно определить, например, кулаки сжимаются, руки почти ударяют, ноги пинаются маленькими резкими толчками.
В этом случае клиенту нужно помочь НАПОЛНИТЬ часть тела, где вибрирует гнев. Терапевт назначает Тайм-аут и по могает гневу выйти. Для этого нужно дать точно подходящее сопротивление движению в процессе его выполнения, чтобы увидеть, как разворачивается движение при сохранении контакта и непрекращающемся дыхании.
Сопротивление сохраняется до тех пор, пока движение не развернётся полностью. Завершение движения должно быть трудно, НО достижимо. Визуализация того, как вдыхаемый воздух проходит в работающие мышцы, помогает развить ощущение и ресурс того, что «Я имею право полностью ощущать свой гнев, не теряя контакта, и его не будет «слишком много».
Таким способом мы воссоздаём потерянную способность к агрессии и помогаем вновь активироваться рефлексу борьбы.
Когда с гневом мы справились, возвращаемся к фрейму и продолжаем рассказывать историю с того момента, где стало «слишком».
10. Диссоциация — «вне тела» — расщепление
По ходу рассказа уровень интенсивности и уровень страха повышаются до тех пор, пока неожиданно не станут чрезмерными для нервной системы клиента, и тогда его опыт фрагментируется. Рассказ останавливается, наступает тишина, уровень энергии падает, лицо клиента из-за отсутствия энергии может походить на посмертную маску.
В этой ситуации терапевт спрашивает «Ты где?», и часто получает ответ «Я смотрю на себя», «Я около себя», «Я не знаю», «Я далеко».
Это диссоциация, фрагментация, расщепление, и мы предпочитаем называть это явление «вне тела», так как это понятно большинству клиентов.
Когда это происходит, мы не зовём клиента назад, мы принимаем эту ситуацию, и продолжаем спрашивать о фактах, а не ощущениях.
Чаще всего существует два сценария развития ситуации.
Первый состоит в том, что клиент «вне тела», но «неподалёку», то есть он переживает себя как висящего в воздухе в 20-40 метрах над сценой происшествия. В этом случае спросите клиента, что он видит там внизу, что происходит в травматической ситуации («Что там внизу происходит?»); и, что замечательно, клиент может рассказать много того, чего он бы в ином состоянии не знал. После того, как клиент «добыл» много фрагментов информации, он готов вернуться.
Второй сценарий состоит в том, что клиент — очень далеко, так далеко, что вокруг него только цвета, чаще всего белый и оттенки светлых тонов. Терапевт просит: «Посмотри вокруг, наблюдай, что тебя окружает». Это могут быть цвета, туман, звуки, что угодно. Верьте, что-нибудь да появится, например, некая сущность, которой клиент может задавать вопросы. После рассказа об этом, вопросов к этой сущности, некоторых озарений, клиент готов вернуться.
В обоих сценариях мы ведем клиентов обратно в тело, возможно, просим бежать в безопасное место, а затем обнимаем и сидим с ними — даём им контакт, позволяем отрефлексировать, что сейчас произошло, прежде чем попросим их вернуться в прерванный фрагмент и продолжить рассказ.
Обычно терапевт решает, когда пора вернуться в тело. Но помните, что у клиента тоже есть право выбрать момент возвращения. Когда вы будете работать с этим процессом, вы почувствуете наступление верного момента. Часто — это момент, когда энергия истощилась, вы также можете заметить, что стало поступать меньше информации.
Наш опыт показывает, что второй сценарий развивается тогда, когда клиенты были близки к смерти, испытали околосмертный опыт. Улетев так далеко от тела, многие клиенты хотят отойти ещё дальше (и умереть), но ангелы вновь и вновь сообщают им, что они ещё не готовы к смерти, наоборот, им нужно вернуться и что-то осуществить, выполнить какую-то миссию.
Позвольте подчеркнуть, что нам кажется очень логичным использовать в наших попытках усилить контакт с клиентами их разговор с ангелами, сущностями, небесами, потому что наши клиенты описывали нам эти картины, находясь вне тела.
Ядро философии Бодинамики состоит в том, что мы мотивированы влечением к установлению взаимной связи с другими. Результатом шоковой травмы (и травмы развития) часто является глубокая вера, что мы совершенно одиноки, что взаимная связь невозможна. Эта установка поддерживается диссоциацией и ранними решениями, погребёнными в бессознательном.
Бодинамика делает акцент на обновлённой способности устанавливать отношения с другими людьми, с энергиями, которые нас окружают, и это центральный, основной результат разрешения травматического опыта.
Люди, которые всю свою жизнь чувствовали себя изолированными, оторванными, становятся способными устанавливать глубокий контакт с другими, чувствовать и быть чувствуемыми, любить и быть любимыми.
Этот духовный опыт часто является самой большой наградой в работе с шоковой травмой; он показывает потенциал саморегуляции, когда система не заперта в поле шоковой травмы.
11. Освобождение напряжений в теле
Когда клиент рассказывает историю вербально, его тело также говорит с помощью небольших, но различимых движений мускулов. Когда интенсивность неожиданно возрастает, одновременно с этим в некоторых мышцах появляется напряжение, замороженность. Система в целом с лёгкостью может справиться с этой ситуацией, но некоторые наиболее важные мышечные движения застревают, и нуждаются в освобождении.
Примеры, которые можно часто наблюдать: плечи поднимаются вверх, по направлению к потолку, рука прижимается вдоль тела для защиты, голова поворачивается, чтобы уклониться от удара или сориентироваться в падении. В каждом случае есть возможность высвободить эти напряжения.
Терапевт сначала даёт сопротивление описанным выше движениям, то есть прижимает плечи вниз, в мат, в то время как клиент изо всех сил пытается их поднять. Когда целью является освободить напряжение, а не помочь выразить гнев, терапевт даёт столько сопротивления, что клиент НЕ может поднять плечи.
Клиент должен продолжать дышать, и сопротивление даётся до тех пор, пока не появляется усталость. После этого, делается противоположное по направлению движение, также с полным сопротивлением. В данном примере, клиент с силой опускает плечи в направлении пола, а терапевт в это время тянет их к потолку.
Часто одного раза достаточно для того, чтобы увеличить ресурсы, что чаще всего ведёт к воспоминанию новых фрагментов истории травмы; и, таким образом, клиент создаёт больше связи и связности. Неожиданно появляется доступ к новой информации, которая важна для понимания решений, сделанных в ситуации травмы.
Такой способ работы с системой рефлексов позволяет телу установить новые паттерны движения. Шок влияет на многие рефлекторные и поддерживающие системы в теле, т.е. на систему фасций, а не мышечных волокон, так как рефлекторная система больше связана именно с системой фасций, а не произвольной мускулатуры. Описанная выше физическая процедура является нашим способом освобождения сдержанных движений и её можно использовать на любой стадии процесса.
12. Решения и новые решения
Каждая шоковая ситуация приводит к бессознательному решению. Оно основано на комбинации предыдущих положений характера, индивидуальных процессов развития, активных в данный момент, природы шокового опыта, реакции ключевых фигур на шоковую ситуацию, и того, как этот шок был интегрирован непосредственно после события.
В самой шоковой ситуации это решение переживается как правильное, потому что для того, чтобы понять шоковую ситуацию, клиент соединяет кусочки информации, которые на самом деле не связаны между собой. Например, женщина выходит из дома, проходит между двух машин, чтобы перейти улицу, а затем её сбивает проезжающая машина. В этом случае решение состояло в том, что ходить опасно. Такое «глупое» решение делает клиента негибким в его взглядах, хотя в тот момент оно казалось «умным», и это только усиливает влияние, которое оказала шоковая ситуация. В данном случае результатом была физическая неспособность клиентки ходить спустя 20 месяцев, хотя разнообразные обследования не показали никаких неврологических нарушений.
Пока такое решение не станет осознанным и проработанным, шоковая ситуация будет иметь власть над клиентом.
Когда клиент становится способным активировать ресурсы, проработать эмоции, касающиеся этой ситуации, увидеть некоторые бессознательные смыслы, он становится способным взглянуть и на то, как его характер оформился в этом опыте. Клиенту важно оформить это решение в слова, активно исследовать доступные ему новые возможности выбора, основываясь на вновь приобретённом понимании и новых ресурсах.
В нужный момент терапевт говорит с клиентом об этих шоковых решениях, чтобы найти и установить новое.
Весь фокус в том, чтобы внимательно выслушать рассказ клиента и «обнаружить» эти решения. Они либо «выпрыгивают» прямо из истории, или терапевту приходится «выкапывать» их из представленного материала.
Независимо от формы этого решения, его нужно проработать и изменить на новое. В противном случае травма не будет проработана до конца.
13. Травма разрешена
Качество жизни восстановлено и повышается, ресурсы интегрированы в жизнь клиента. В идеале клиент теперь может поделиться всем травматическим опытом, эпизод за эпизодом, фрейм за фреймом, и в это время он способен контейнировать свои чувства, хотя, конечно, воспоминания оказывают на него влияние. В конце работы история рассказывается целиком, чтобы подтвердить, что травма разрешена, и доказательством является то, что клиент способен контейнировать чувства и оставаться в контакте во время рассказа.
14. Инсайты и взгляд в будущее
Многие ситуации «СТОП-ДАЛЬШЕ», возникающие в пунктах 8-11, создают большое количество инсайтов, которые могут освободить старые ресурсы и установить новые. Их можно интегрировать «по пути» или собрать вместе в конце работы.
Когда это происходит по ходу дела, алгоритм таков: клиент возвращается к рассказу, говоря «Если бы это случилось сегодня, я бы сделал и сказал то-то, но в тот момент я этого не сделал, вместо этого произошло вот что...» и процесс продолжается.
А если это происходит в конце, в виде окончательного рассказа, это может выглядеть как описано в пункте 13.
Вот и весь рецепт Бодинамического подхода к работе с шоковой травмой.
Многие вещи не были оговорены в этой статье, но я за кончу её кратким повтором: цель работы с шоковой травмой состоит не в простом поднятии из бессознательного подавленных воспоминаний и эмоций, а в создании
— нового впечатления (импринта) старого события,
— замене неуспешных ситуаций успешными,
— восстановлении связи с нервно-мускульными паттернами, и, таким образом, в помощи клиенту в обретении или восстановлении соматических, эмоциональных и психологических ресурсов.
Это включает развитие
— способности распознавать угрозу (рефлекс ориентации) и защищаться (реакции борьбы/убегания),
— установление глубокого заполняющего телесного переживания безопасности, и
— установление ощущения своих границ с миром.
Другая задача в работе с шоковой травмой — помочь клиенту развить ощущение того, что он имеет право быть в этом мире, ожидать помощи и получать её от других, когда она нужна. Ищите в итоге бессознательные паттерны характера, связанные с шоковым опытом. Если новый импринт успешен, то клиент будет способен восстановить связь с процессом развития, прерванным травматическим событием.
Что такое Бодинамический анализ?
Хотя наш подход в основном относят к телесной психотерапии, многие психологи считают, что мы работаем только с телом и мало разговариваем, а многие телесные терапевты считают, что мы работаем в основном вербально. Поэтому важно подчеркнуть, что мы считаем наш подход пересекающимся со многими профессиями.
Мы
— говорим,
— совершаем вербальные интервенции,
— используем активное слушание,
— вербально отслеживаем,
— вербально анализируем.
Но мы так же отражаем клиента телесно, и знаем, как спровоцировать работу мышц и психологическое содержание, ассоциированное с ними.
Мы даже изобрели и развили концепцию телесного картирования, пальпацию 400 различных мышц и частей мышц с последующим прочтением ресурсов и проблем клиента.
Мы можем работать с проблематикой развития, равно как и со случаями шоковой травмы.
Наконец, важно упомянуть, что большая часть нашего подхода заключается в обучении — установлении ресурсов, которые были потеряны или остановлены в ходе воспитания — и одним из главных ресурсов является телесная осознанность.
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/353701.html
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/354812.html
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/350196.html#cont