Асклепий Хворый. Как бороться с врачами
Dec. 13th, 2006 02:03 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
healthy_backНазад: http://healthy-back.dreamwidth.org/282511.html
Вперёд: http://healthy-back.dreamwidth.org/283537.html
Содержание: http://healthy-back.dreamwidth.org/282164.html#cont
Безусловно, в грустных цифрах статистики виноваты не только врачи, но, я уверен, на них должно лежать не меньше половины ответственности. Основание для такой уверенности мне дают мои знания о врачах и медицине.
Приведённые примеры могут показаться врачам неудачными, т.к. это, опять же мы, больные, не изобрели ещё новых лекарств, приборов и т.п. для своего лечения. Хорошо, а что вы скажете о такой статистике?
По данным исследований, проведённых в «благополучных» США и других развитых странах, до 30% всех предоставляемых сегодня клинических услуг неэффективны. Более того, иногда они вредны! Дальше — больше.
В США, говорится в специальном докладе, подготовленном независимыми организациями, входящими в национальную академию наук, 40% общего числа принимаемых медицинским персоналом решений ошибочны! Около 20% ошибок связано с личными качествами медперсонала (низкая квалификация, равнодушие, халатность). Поверьте, я на своём опыте убедился, да и вы, я думаю, тоже — если достаточно долго общались с врачами, — что у нас, в СНГ, два последних показателя намного хуже.
По данным тех же американских исследований, ежегодно как минимум 98 тысяч американцев умирают в результате врачебных ошибок. Это число превышает количество умерших от рака груди, дорожных аварий и СПИДа. Неправильные врачебные действия обходятся стране ежегодно в 29 миллиардов долларов.
При всём этом даже в США совершенно отсутствует система обработки информации о причинах, тенденциях и последствиях совершения врачебных ошибок. И это, на мой взгляд, не удивительно. Врачам она не нужна!
Я привёл ужасные цифры статистики, но подозреваю, что не на всех читателей они произвели должное впечатление. Что там какие-то абстрактные 40% или 98 тысяч? Поэтому я предлагаю вспомнить конкретные случаи медицинского варварства, о многих из которых вы, конечно же, слышали или читали и которые вошли в печальную «классику», будучи повторенными десятки, сотни и тысячи раз.
Врач-стоматолог запломбировала воспалённый зуб, после чего у пациента возникли серьёзные осложнения...
Через несколько дней после микроаборта женщина обнаружила, что она беременна...
Просроченная вакцина, введённая пьяной медсестрой, привела к смерти младенца... (Про вакцины надо писать отдельно и много — H.B.)
Врач ошибочно констатировал смерть у впавшего в летаргический сон. Больного похоронили заживо...
Врач ввёл больному лекарство, на которое у того была аллергия, после чего больной умер...
Медсестра сделала уколы одним шприцем нескольким младенцам — и заразила всех СПИДом...
Врач не диагностировал у больного ботулизм. Через несколько дней больной скончался...
Анастезиолог дал слишком большую дозу наркоза и больной умер...
Этот список можно продолжить до бесконечности...
Справедливости ради следует заметить, что врачи пытаются сами бороться с варварством и даже выпускают очень занимательные книги под общим названием «Типичные врачебные ошибки». Каждое новое издание пополняется новыми случаями варварства. Причём, каждый случай описан подробнейшим образом — не в пример тому, что вы прочитали выше.
Может быть, врачи эти книги просто не читают? Многое указывает на то, что это так. Варварства-то не убавляется. Или же дело здесь вовсе не в незнании, а просто в наплевательском отношении к делу? Но, скорее всего, имеет место и то и другое.
Если вы, дорогой читатель, дочитали книгу до этой строки, то не можете не согласиться с необходимостью выяснения причин кризиса и «противоврачебной» борьбы.
Я, конечно же, не призываю вас вооружаться дубиной и булыжником из мостовой или, тем паче, автоматом или гаубицей. Только знание может быть оружием в этой борьбе!
Глава 3. КАК МЫ БОРОЛИСЬ
Сама борьба с эскулапами, надо сказать, для больных дело не новое. Мы боремся с врачами веками — столько, сколько существует их профессия. Причём, не только с плохим качеством лечения, но и с претензией медиков на особое, привилегированное положение в обществе. Однако раньше наше противодействие носило, главным образом, пассивный и, зачастую, неосознанный, стихийный характер. Но всё же активный протест в истории занимает значительное место и мы не можем обойти его вниманием.
В прошлом, когда дело доходило до него, с врачами не особенно церемонились. Как уже говорилось, они сами окружали себя ореолом тайны. Поэтому всякая серьёзная неудача в лечении трактовалась народом как сговор врача с тёмными силами или нежелание противодействовать им.
Говорят, что археологи недавно пришли к выводу: в древности врачи уже к тридцати годам теряли все зубы. В то время они ещё не научились запугивать пациентов. Поэтому каждый случай неудачного лечения «оплачивался» битьём врача «по мордасам». Потеряв бОльшую часть зубов, врачи сильно шамкали при разговоре. За это, в течение некоторого исторического периода, их называли «шаманами». Потом — вы уже знаете — врачей стали именовать «жрецами», а название «шаман» сохранилось для врача только у отдалённых северных народов, вместе со старинными методами лечения.
Выкалывание глаз, отрубание руки врачу или его казнь применялись нашими далёкими предками при неудачном лечении достаточно часто. Обычным делом была казнь придворного лекаря за то, что не смог вылечить больного тирана.
Кстати, есть много примеров, когда тираны, да и либеральные правители, были вынуждены всерьёз браться за улучшение медицинского обслуживания своего народа и регламентацию врачебной деятельности.
Ещё в XVIII в. до н.э. вавилонский царь Хаммураппи издал кодекс, в котором, в частности, регламентировались положение врача, оплата лечения, наказания за плохое лечение. Среди наказаний были и упомянутые выше.
Но главной активной формой протеста во все времена, конечно же, было самолечение. Самолечение можно считать формой забастовки, лишающей врачей их прибылей. К сожалению, при наличии монополистической государственной системы здравоохранения и переводе врачей на фиксированную зарплату, самолечение превращается в пассивный протест. А представьте, как было бы здорово, если бы все больные, не требующие экстренной медпомощи, в масштабах страны объявляли плохим врачам-коммерсантам на неделю или месяц бойкот.
Впрочем, на этот счёт есть свежий пример. В июле 2002 года врачи Латвии объявили всеобщую забастовку, требуя увеличения зарплаты. А между тем, их доходы упали по их же вине. За 10 лет, прошедших с момента перехода латвийской медицины на коммерческую основу, количество обращений больных за медицинской помощью сократилось в два раза!
Стоимость визита к врачу (от 1,5 до 4 долл. США) многим оказалась не по карману и люди обращаются к врачам лишь в крайних случаях. По этой причине за тот же период в Латвии закрылось 46 лечебных заведений.
Встречаются пациент и врач. Врач спрашивает пациента:
— Что-то долго вы ко мне не приходили!
— Да понимаете, болел я...
В тёмные средние века среди казнённых на костре колдунов было немало и врачей, которые, как известно, делали колдовство своей второй профессией. (Книга — говно совершеннейшее, при всех здравых задатках В кучу свалено всё: врачи, целители, разрешённые, неразрешённые — H.B.) Можно уверенно предположить, что обвинение в колдовстве часто было только поводом для казни. Пациенты — судьи, палачи и зрители — хотели видеть на костре именно своих врачей, которые лечили отвратительно, а деньги за лечение брали большие.
Стихия Французской революции, как уже упоминалось в гл. 2, не на шутку перепугала врачей. Вместе с изобретателем гильотины врачом Гильотеном, с помощью его страшного детища именем народа казнили и многих его коллег по профессии.
В Российской империи активная борьба тоже имела место. Широкую известность получила так называемая «Балашовская история». Летом 1905 года в Балашовском уезде Саратовской губернии врачи, требуя улучшения своего материального положения и расширения прав, отказались от работы и вышли на демонстрацию. Среднегодовой оклад врачей в то время составлял 1500 рублей. Много это или мало? Судите сами, если рабочие-сталевары получали в 5-6 раз меньше!
Докладывая царю о подавлении забастовки обнаглевших врачей, шеф жандармов Д.В. Трепов сообщил, что казаки в присутствии губернатора П.А. Столыпина избили врачей нагайками. На полях этого донесения Николай II написал: «Очень хорошо сделали».
Вдохновлённый таким отзывом царя, Столыпин приказал арестовать, оштрафовать и посадить в тюрьму врачей—участников забастовки, а также отслужить в церкви молебен «О благополучном избиении врачей-крамольников».
Кстати, через год после этих событий П.А. Столыпин был назначен премьер-министром России. В Советском Союзе активный протест проявился весьма неординарно.
Некоторые читатели, возможно, ещё помнят «Дело врачей», которое началось в январе 1953 года. Почему общественность с готовностью подхватила тезис о том, что среди врачей существовал заговор по убийству высшего руководства СССР? Только ли в тоталитарной системе здесь дело?
Поводом к «Делу врачей» послужила смерть А.А. Жданова, которая наступила в результате неправильного диагноза и, соответственно, неправильного лечения. То есть, в его смерти действительно были виноваты врачи! Причём, врачи не из последних в государстве — врачи, лечившие элиту.
Возглавлял «преступный консилиум» В.Н. Виноградов — заведующий кафедрой терапии 1-го Московского медицинского института, профессор-консультант лечебно-санаторных учреждений Кремля. Он и ещё два видных врача не смогли диагностировать у Жданова инфаркт. В то же время простая врач — зав. кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы Л.Ф. Тимашук уверенно поставила такой диагноз. «Врачи-вредители» были объявлены английскими шпионами и арестованы.
По стране прокатилась мощная пропагандистская противоврачебная кампания. Были раскрыты «врачи-вредители» и в других городах.
Этот случай, по-моему, просто переполнил чашу общественного терпения. Народ давно ждал повода открыто показать свое отношение к медикам — «выпустить пар». И хотя в 1953 году после смерти И. Сталина — по личному указанию Л. Берии — обвинения в злонамеренных действиях и измене Родине с кремлевских врачей были сняты и дело прекращено, качество здравоохранения в СССР резко улучшилось, к сожалению, только на некоторое время.
Перейдём теперь к основным пассивным формам протеста больных. Вы не задумывались о том, почему о врачах ходит так много анекдотов? Я рассматриваю это как пассивную форму общественного протеста против порядков, царящих в современной медицинской практике.
— Спасибо, доктор! Вы спасли жизнь моей любимой собаке.
— Вы меня с кем-то путаете — я не ветеринар.
— Нет-нет, именно у вас лечился мой покойный сосед, который грозился её пристрелить!
Вы можете возразить, что народный медицинский эпос так расцвёл потому, что каждый в своей жизни рано или поздно сталкивается с врачом, что врач — очень распространённая профессия. Да, но ведь с парикмахером вы, надо полагать, встречались чаще, чем с врачом, если, конечно, вы не рекордсмен книги рекордов Гиннесса по длине растительности на голове. Вспомните теперь анекдот про парикмахера. Что, не получается? А про врачей? То-то же...
Не остались в стороне от протеста против плохих врачей даже дети! Ребёнок, как известно, гораздо острее взрослого чувствует фальшь и несправедливость. С врачами, так или иначе, встречаются достаточно часто все дети. Но как дети могли протестовать? Только высмеивать плохого «дядю доктора». Вспомните старую детскую считалку:
...Едет доктор на свинье,
Колокольчик на спине,
Бородавка на носу,
Любит доктор колбасу...
Не правда ли, смешной и не слишком привлекательный образ. Кстати, о колбасах... Вы не задумывались о том, почему одна из них называется «докторская»? У меня на этот счёт имеется несколько версий. Вот они:
— рецепт этой колбасы придумали доктора;
— колбаса обладает лечебными свойствами и рекомендуется к употреблению врачами;
— колбасу (о, ужас!) делают из медиков;
— после употребления колбасы всегда приходится обращаться за помощью к врачу;
— именно эту колбасу в прошлом особенно часто преподносили докторам в качестве «презента».
Тщательно взвесив все версии, я, принимая во внимание, в частности, историю традиций и вышеприведенную считалку, вынужден был остановиться на последней.
Кинологи назвали новую породу собак «доктор». Собаки этой породы белой масти, имеют зубы острые, как скальпель, и если уж вцепятся в кого-то, то ни за что живым не отпустят, кроме как за кусок докторской колбасы.
А если серьёзно, «докторская» создана в Москве 29 апреля 1936 года «для лечебного диетического питания героев Гражданской войны и борцов с царским режимом». Но мы несколько отвлеклись.
Пассивный протест отразился, конечно же, и в искусстве. Непременным персонажем в существующем со средних веков и до наших дней жанре итальянской народной комедии дель арте, наряду с Арлекино и Коломбиной, является врач (Medico). Случайно ли это? Конечно же, нет! Врачи всегда были для подлинно народного искусства неисчерпаемым источником юмористических и сатирических сцен.
Смотрели ли вы кинокомедии на исторические сюжеты, в которых два врача чуть ли не до драки спорят примерно так: «Пациент скорее жив, чем мёртв. — Нет, пациент скорее мёртв, чем жив»? Либо вы слышали в тех же фильмах рассуждения средневековых медиков, отнюдь не придуманные сценаристом, а вполне соответствующие существовавшей в те времена практике: «Пациенту необходимо пустить кровь», — говорит один. «Нет, жар пациента проистекает от избытка разлившейся желчи и ему необходимо сделать клизму», — возражает другой «целитель».
Эти сцены, конечно же, показаны, чтобы дать зрителю возможность вволю посмеяться над псевдоученостью древних лекарей.
О, да! Мы, глядя из дня сегодняшнего, когда медицина добилась столь великих и неоспоримых успехов (неоспоримых ли?), можем смеяться.
Но история свидетельствует, что во все времена были хорошие врачи, действительно лечившие людей, а были и шарлатаны. Вспомните Экклезиаста: «Что было, то и будет и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Не будут ли наши потомки уже через 100 лет смеяться над сегодняшними «светилами» медицинской науки? Я уверен, что будут. Над рядовыми горе-врачами искусство смеялось всегда, смеется и сегодня. Вспомните хотя бы российский телесериал «Ускоренная помощь», грузинский фильм «Чудаки» или итальянский «Сумасшедшие врачи».
Самой же яркой формой пассивного общественного протеста стал расцвет «альтернативной», т.е. неофициальной медицины. Во времена СССР власти — по наущению врачей — запрещали народную медицину, но она выжила и теперь даже процветает. (Это было и есть во всём мире во все времена — H.B.)
Не находя исцеления у официальных медиков, больные шли и идут к экстрасенсам и «народным целителям». Там они редко находят исцеление, но зато встречают радушное к себе отношение, что — на фоне врачебного хамства — укрепляет доверие людей к названным целителям. Возможно, радушие последних происходит от немалых денежных сумм, получаемых за «демонстрацию искусства». Да, похоже, что в большинстве случаев это так и есть. Но в нашей «бесплатной» медицине, понятно, впрямую зависящей от общего состояния экономики, чуткое отношение к людям стало, на мой взгляд, редкостью по другим, не материальным, причинам. Мы их ещё рассмотрим.
В последнее время во многих странах больные стали переходить от пассивных форм борьбы к активным, но, конечно же, не таким радикальным, как мы уже рассмотрели, а вполне цивилизованным.
Это проявляется в создании общественных организаций, контролирующих качество медицинской помощи, в принятии парламентами различных законов, в том числе устанавливающих уголовную и другую ответственность врачей за причинённый больным вред, в участившихся обращениях пострадавших от врачей в судебные инстанции и т.д.
Например, в Ливии врач за некачественную врачебную помощь с тяжёлыми последствиями может быть подвергнут тюремному заключению, а в США может заплатить огромную денежную компенсацию пострадавшему от его лечения или, даже (!), от его бездействия. (Враньё. Эта компенсация платится НЕ из кармана врача, а из расходов его бизнеса. То есть, заплатив такую компенсацию одному человеку, врач просто поднимает цену на свои "услуги", и эта компенсация оплачивается из карманов других пациентов — H.B.)
Сейчас, когда пишутся эти строки, в Ливии судят врачей, заразивших СПИДом около 400 детей. Подсудимым грозит смертная казнь.
Недавно в Италии — на родине латыни и, соответственно, современной медицинской терминологии — врачи были вынуждены распрощаться с одним из старейших и дорогих их сердцу терминов — «пациент». Они признали, что в наше время он очень мало подходит для обозначения существующих между больными и врачами взаимоотношений. Вместо этого медики будут пользоваться, в зависимости от конкретного смыслового окружения, понятиями «больной» или «гражданин».
Во многих странах создаются общественные объединения больных, пострадавших от врачей, советы пациентов, ассоциации пациентов по профилям заболеваний (врачи давным-давно имеют свои ассоциации). В некоторых европейских странах население даже привлекается к управлению учреждениями здравоохранения (Нидерланды, например). Там, где общественность не молчит, а говорит и действует, происходят разительные перемены. Но в большинстве стран больным не хватит и трёх жизней, чтобы дождаться своей победы. К счастью, в «противоврачебной» борьбе и один больной воин, если он подготовлен. Так я перефразировал бы известную пословицу. Так давайте же вооружаться знаниями!
Глава 4. ЭТИКА БОЛЬНЫХ И ВРАЧЕБНАЯ ЭТИКА
Искусство врачевания требует жертв, но почему только от больных?
Большинство из нас так или иначе, что-то слышало о врачебной этике. Но что она собой представляет в деталях, знают далеко не все больные, да и не стремятся к этому. Ведь это их, врачей, этика — им и «карты в руки»... Так или примерно так думает «средний» больной. И напрасно! Ведь в этике и морали коренятся практически все беды современного здравоохранения.
Опрос 184-х студентов-медиков 4-6 курсов, проведённый в одном из медицинских вузов Беларуси в 2000 году, показал, что они весьма туманно представляют себе само содержание понятий: мораль, этика и нравственность. Только один студент смог дать чёткие определения, что мораль — форма общественного сознания, которая на основе принципов, идей и норм регулирует отношения людей в обществе, что этика — это наука о морали, что деонтология — это профессиональная этика, что нравственность — это мораль, ставшая внутренней потребностью личности. Все опрошенные, разумеется, уже прослушали курс медицинской деонтологии. В какой-то мере результаты говорят о качестве изучения предмета. Но проблема кроется даже не столько в качестве изучения, сколько в самом содержании врачебной этики.
Врачебная этика регулирует, кроме всего прочего, взаимоотношения врачей с больными, а равно и больных с врачами. Уже по этой причине врачи должны были бы при разработке своей этики поинтересоваться мнением на её счет пациентов. Но, к сожалению, с самого своего зарождения врачебная этика формировалась односторонне, сугубо с профессиональных позиций врачей. До сего дня врачи считают краеугольным камнем своей этики принципы, положенные в основу рассмотренной нами в гл. 2 клятвы Гиппократа.
Психиатр — пациентке:
— У вас явно не все в порядке с психикой.
— Вы меня извините, доктор, но я хотела бы выслушать ещё одно мнение.
— Ну что же, раз вы настаиваете, пожалуйста: вы ещё и страшная!
Я уже говорил о том, что одним из побудительных мотивов к написанию этой книги стал прочитанный мною этический принцип врачей: «Не допускать навязывания вам пациентом своего мнения». А ведь есть и другие, под стать приведённому. Полная отстранённость общества на протяжении веков от вопросов формирования врачебной морали, в конечном счёте, привела к формированию врачебной этики и воспитанию в медиках нравственности, угрожающих самому обществу.
Надо сказать, что во врачебной среде периодически раздавались голоса честных врачей, видевших всю опасность существующих тенденций. Одним из таких врачей был В.В. Вересаев. В 1901 году он опубликовал в журнале «Мир Божий» работу «Записки врача», где, в частности, пишет об «... иссушающей, калечащей душу печати, которую накладывает на человека его принадлежность к профессии. На все явления широкой жизни он смотрит с узкой точки зрения непосредственно практических интересов своей профессии; эти интересы, по его мнению, наиболее важны и для всего мира, попытка стать выше их приносит, следовательно, непоправимый вред не только профессии, но и всем людям».
С такой точки зрения, продолжает Вересаев, если и можно касаться тёмных сторон профессиональной деятельности, то «...нужно делать это чрезвычайно осторожно и келейно, чтоб в посторонних людях не поколебалось уважение к профессии и лежащим в её основе высочайшим принципам...»
И далее: «Как ни печально, но нужно сознаться, что у нашей науки до сих пор нет этики. Нельзя же разуметь под нею ту специально-корпоративную врачебную этику, которая занимается лишь нормировкою непосредственных отношений врачей к публике и врачей между собою. Необходима этика в широком, философском смысле, и эта этика, прежде всего, должна охватить во всей полноте... вопрос о взаимном отношении между врачебною наукою и живою личностью... Что же касается указанного вопроса, то он, сколько мне известно, даже никогда и не ставился».
На работу В.В. Вересаева живо откликнулись российские врачи. В том же журнале были опубликованы их мнения. Отклики были отрицательными! Вот уж, действительно, «глас вопиющего в пустыне»! А некий М.Л. Хейсин, как ответ на «Записки врача», издал в 1902 году брошюру «К вопросу о врачах», в которой «заклеймил позором» позицию В.В. Вересаева!
В 1917 году этика вообще была объявлена «служанкой буржуазии» и как наука отвергнута. Из библиотек изымались труды, посвящённые этическим проблемам. «Моральный кодекс строителя коммунизма» пришёл на смену библейским моральным принципам. Но врачи СССР, конечно же, совершенно справедливо, не могли смириться с тем, что у них отобрали профессиональную этику. И они нашли оригинальный выход.
В 1944 году профессором Н.Н. Петровым для замены понятия «врачебная этика» был введён термин «медицинская деонтология» (deon — долг; logos — наука, учение). Медицинскую деонтологию стали преподавать в вузах. Предмет исследования деонтологии объёмнее предмета этики, поскольку, наряду с изучением собственно морали, занимается исследованием и регламентацией взаимотношений врача с обществом (государством), с больными и их родственниками, с другими врачами и медработниками.
Но и деонтология осталась в рамках прежних порочных этических принципов. Более того, с приходом новой государственной идеологии они укрепились, ибо был открыто провозглашён примат интересов общества над интересами личности. К чему это, в конечном счёте, привело общество, мы уже знаем.
А между тем ещё в начале XX века в России вышел сборник «Вехи», в котором выдающиеся российские философы Н. Бердяев, С. Булгаков, Н. Игнатов, П. Струве и другие фактически предсказали крах любого общества, исповедующего приоритет общественных интересов над личностными. В то время на вопрос «кто первый — личность или общество?» большая часть интеллигенции отвечала: «Общество», а «Вехи» отвечали: «Бог. И лишь через него — личность». Ведь личность сама по себе несовершенна.
Ещё хуже положение с врачебной этикой оказалось в странах, где к власти пришли фашистские режимы, особенно в Германии. Подмятая фашистской идеологией, в этой стране этика врачей дошла до того, что стала обслуживать евгенику — науку об улучшении человеческой расы.
Человечество всерьёз спохватилось только после Нюрнбергского процесса. Не все знают, что кроме политической элиты фашистской Германии на нём, за бесчеловечные эксперименты над людьми, судили и фашистских врачей.
Конец первой — начало второй половины минувшего века ознаменовались существенным продвижением мирового сообщества в вопросах формирования медицинской этики. «Нюрнбергским кодексом» положено начало правозащитной и биоэтической библиотеки. Были приняты «Декларация ВОЗ по правам пациента», «Концепция Совета Европы по биоэтике». Многие страны, в том числе Россия, приняли законы о защите прав пациентов. В 1995 году Папским Советом принята — «для дел душ пастырства и охраны здоровья» — «Хартия работников охраны здоровья». В 2001 году разработан при содействии фонда «Возрождение» проект нового «Кодекса украинского врача».
Основополагающими международными документами по врачебной этике являются принятые в конце XX века «Декларация Всемирной медицинской ассоциации» и «Конвенция Совета Европы о биомедицине и правах человека». Фундаментальной, получившей всеобщее признание нормой этих документов, стал принцип: «Благо и интересы отдельной личности стоят выше интересов науки и общества».
К сожалению, упавший после Второй мировой войны между Западом и Востоком «железный занавес» не прошёл бесследно для медицины СССР, как и новая мораль, оставившая на всём, в том числе и на медицинской этике, свой отпечаток. На протяжении всего времени существования СССР врачами негласно культивировался и тщательно оберегался самый удобный, а потому главный этический принцип советской деонтологии: «Минздрав всегда прав». Сегодня он остаётся «священной коровой» медицины во всех постсоветских странах, и не только в них.
Этот принцип существует не только в произведениях юмористов, а вполне реален и даже «осязаем». Он — как без особого труда можно убедиться — является прямым следствием существующего ныне у медиков учения об авторитете врача. Оно красной нитью проходит в контексте всех учебников по деонтологии и включает в себя три основных положения.
Первое: авторитет врача является важнейшим компонентом лечебного процесса — если больной не верит врачу, резко снижается эффективность лечения, и наоборот.
Второе: авторитет врача обеспечивается всем многовековым авторитетом медицины, авторитетом старших (по должности и стажу работы) коллег врача и, наконец, его собственными знаниями и умениями.
Третье положение вытекает из двух первых и гласит: «Стремление к авторитету — не личное дело врача, а его обязанность и, более того, предмет заботы всего общества, ибо оно в этом заинтересовано... Врач должен пресекать любые посягательства на свой авторитет». И как резюме: «Решающий фактор — положение врача в обществе»[7].
Совершенно очевидно, что здесь под благовидным предлогом — забота о здоровье пациентов — медицина и врачи полностью изолируются от какой-либо критики со стороны не врачей (общества), а «авторитетный» врач — от критики менее «авторитетных» коллег. В понятии врачей, как видим, авторитет — это всегда непререкаемый авторитет.
Подтверждаются и наши наихудшие предположения: претензия врачей на особое положение в обществе — не плод нашего воображения, а факт — они его добиваются. И даже, как вы скоро увидите, уже давно добились!
Можно заметить, что клановый характер медицины закономерно приводит к весьма интересной параллели понятий «авторитета» в медицинском и криминальном мире.
Уход от критики — только одна из решаемых врачами с помощью ложного авторитета задач. С его помощью они решают и другие свои проблемы. Мы к этому ещё вернёмся. Робкие и немногочисленные попытки честных врачей сказать обществу правду о медицине всегда жёстко пресекались. Те, кто «выносит сор из избы», информируя общество о нарушении этических стандартов представителями врачебной профессии или выражая хоть малейшее сомнение в правильности некоторых медицинских деонтологических принципов, даже получили в соответствующей специальной литературе название «свистунов»!
Но действительно ли авторитет врача — лечебный фактор? Очевидно, что при правильном лечении — да, при неправильном — нет. Ведь если больной безоговорочно доверяет врачу, проводящему неправильное лечение, это может привести к трагическим последствиям. Чем хуже состояние медицины — тем выше печальная цена такого доверия. В этом плане показателен следующий, приводимый в одном из учебников по деонтологии пример якобы позитивного влияния авторитета.
Один из врачей—последователей знаменитого С.П. Боткина, опубликовал работу, в которой выразил сомнение в эффективности предложенного Боткиным лекарства — в его практике лекарство не давало никакого эффекта.
На этом основании в учебнике делается вывод, что у Боткина лекарство действовало потому, что у него был огромный авторитет, а у его оппонента — нет. А значит авторитет — важный лечебный фактор.
Совершенно очевидно, что в данном случае лекарство, предложенное Боткиным, имело лечебный эффект не больше, чем обычное плацебо, но в отличие от оного, возможно, обладало вредным побочным действием. Авторитет же Боткина сыграл явно отрицательную роль — десятки, а может и сотни «неавторитетных» врачей безуспешно пытались лечить псевдолекарством тысячи больных.
Не помню, кому принадлежит фраза «Для истины нет авторитетов», но полностью с ней согласен. Рекомендую руководствоваться ею и врачам, и больным.
Авторитет же врача не должен считаться чем-то раз и навсегда данным. Врач должен почти «с нуля» зарабатывать авторитет у каждого больного — исключительно качеством лечения. Почему «почти»? Да потому, что его учили медицине, и больной вправе рассчитывать на квалифицированное лечение, как и на квалифицированное выполнение работы специалистом любой другой профессии.
При этом, до получения позитивных результатов лечения, врач не может претендовать на авторитет больший, чем, скажем, авторитет сантехника, пришедшего к вам домой ремонтировать кран, скорее наоборот.
Ведь кран, так или иначе, сантехник отремонтирует или заменит, а вот вылечит ли врач больного — это ещё неизвестно.
Пройдёт ещё немало времени, прежде чем врачи во всём мире, в том числе и в СНГ, научатся работать по новым этическим принципам. Слишком тяжёл груз прошлого, слишком велика инерция человеческой психологии. И, кроме того, старые принципы потому и возникли, что были удобны только врачам, а это значит, что без постоянного контроля общества врачи непременно будут стремиться к их возврату. Поэтому больным предстоит ещё немало побороться за реализацию на практике своих прав.
Кроме того, с раскрытием генома человека, появлением технологий клонирования и искусственного зачатия, возможности пересадки органов, как видим, в медицине появляются новые этические проблемы. Снова обретает реальные черты евгеника. И здесь примат интересов личности без преломления их через абсолютные моральные ценности неминуемо приведёт к ужасным последствиям.
Существует также реальная опасность и в стремлении свести многие медицинские (и не только медицинские) морально-этические проблемы лишь к правовому регулированию. Такая тенденция, причём очень сильная, происходит из морального релятивизма во всей современной культуре. Вера части общества в относительность моральных ценностей формирует у её представителей убеждение, что сегодня мораль может быть построена только на праве. Или, что только определив фундаментальные права человека и законодательно их закрепив, можно создать то, что и будет рассматриваться как общественная мораль.
Между тем, великий российский философ Вл. Соловьёв ещё в 1897 году, исследуя право и нравственность, пришёл к следующим выводам:
1. Право есть низший предел или определённый минимум нравственности;
2. Право есть требование внешней реализации этого минимума, тогда как «интерес собственно нравственный относится не к внешней реализации добра, а к его внутреннему существованию в сердце человеческом».
3. Нравственное требование предполагает свободное или добровольное исполнение, правовое, напротив, — «допускает прямое или косвенное принуждение».
Любой, самый продуманный и совершенный закон не может предусмотреть всех ситуаций. Часто проблема разрешима только на основе внутреннего нравственного убеждения. Например, известны случаи, когда врач, спасая больного, становился его донором, хотя никакой закон его к этому не обязывал.
Отказ же общества от воспитания врачей на действительно высоких моральных принципах как раз и приводит к тому, что бессовестные врачи нарушают самые прекрасные законы, а к больным относятся только как к источнику своих доходов.
— Доктор, я потратил целое состояние на лечение в вашей клинике, а в результате стал инвалидом!
— Успокойтесь, инвалидов мы бесплатно лечим до смерти.
Британский врач Г. Шипмен за четверть века врачебной практики, будучи вполне вменяемым, в корыстных и других, неустановленных следствием целях, преднамеренно убил по меньшей мере 215 человек (возможно, что более четырёхсот)!
А российский врач скорой помощи из С.-Петербурга, некто Сергеев, также признанный экспертизой психически нормальным, прикрываясь белым халатом, убил 13 и ограбил 50 человек.
Широкий общественный резонанс вызвало и преступление, совершённое российским же врачом скорой помощи из Иркутска по фамилии Кулик. Этот изверг убил 14 человек!
Все эти случаи широко освещались в печати и телевидением. Врачи-убийцы прекрасно знали, что законами предусмотрена уголовная ответственность за такие действия. Совершить же изуверские преступления им позволили их нравственные принципы, то есть внутреннее убеждение.
Не следует думать, что преступления, совершаемые врачами, большая редкость, — как раз наоборот. Часто орудуют целые врачебные шайки. Так, ни для кого не секрет, что в некоторых странах существуют клиники, в которых на полулегальной основе осуществляется торговля органами для трансплантации. Купив, например, у отчаявшегося бедняка из Закарпатья (это реальный случай) почку за 2 тыс. долл. США, турецкие врачи-коммерсанты пересадили её гражданке Израиля за 30 тыс. долл.
Во Львове в 2001 году следствие начало было «раскручивать» факты изъятия для продажи органов у пострадавших в авариях украинскими дельцами от медицины, но остановилось, столкнувшись, как видно, с непреодолимыми трудностями [22].
Один врач — другому:
— Если ты такой умный, то почему такой бедный?
— Потому что честный.
Ещё более поразительные и страшные факты стали известны недавно благодаря польским журналистам. Польша ещё не скоро оправится от потрясшего её в 2002 году шока. Там целые банды врачей скорой помощи пошли по другому пути — они «помогали» больным уходить в «мир иной» и получали от похоронных бюро часть прибыли, как вознаграждение за такую «помощь». Некробизнес «процветал» в большинстве крупных городов страны, и развивался около десяти лет! Теперь рядовые поляки с полным основанием считают, что врачи не только обворовывают их, требуя взятки, но ещё и убивают и продают. Только в г. Лодзи за один месяц «шкурами» (так на жаргоне некробизнесменов назывался умерший пациент, информация о котором продавалась какой-либо из похоронных фирм), становились около 250 умерших.
Дальше — больше. Оказалось, что сотрудничество врачей и похоронных бюро имело место в Болгарии, Литве, Словакии, Италии, Бельгии, Дании и других странах, где ритуальные услуги являются прибыльным бизнесом, а информация — товаром. Пока что только в Польше удалось доказать, да и то лишь косвенно, причастность врачей не только к продаже информации, но и к убийствам умирающих.
Назад: http://healthy-back.dreamwidth.org/282511.html
Вперёд: http://healthy-back.dreamwidth.org/283537.html
Содержание: http://healthy-back.dreamwidth.org/282164.html#cont
Вперёд: http://healthy-back.dreamwidth.org/283537.html
Содержание: http://healthy-back.dreamwidth.org/282164.html#cont
Безусловно, в грустных цифрах статистики виноваты не только врачи, но, я уверен, на них должно лежать не меньше половины ответственности. Основание для такой уверенности мне дают мои знания о врачах и медицине.
Приведённые примеры могут показаться врачам неудачными, т.к. это, опять же мы, больные, не изобрели ещё новых лекарств, приборов и т.п. для своего лечения. Хорошо, а что вы скажете о такой статистике?
По данным исследований, проведённых в «благополучных» США и других развитых странах, до 30% всех предоставляемых сегодня клинических услуг неэффективны. Более того, иногда они вредны! Дальше — больше.
В США, говорится в специальном докладе, подготовленном независимыми организациями, входящими в национальную академию наук, 40% общего числа принимаемых медицинским персоналом решений ошибочны! Около 20% ошибок связано с личными качествами медперсонала (низкая квалификация, равнодушие, халатность). Поверьте, я на своём опыте убедился, да и вы, я думаю, тоже — если достаточно долго общались с врачами, — что у нас, в СНГ, два последних показателя намного хуже.
По данным тех же американских исследований, ежегодно как минимум 98 тысяч американцев умирают в результате врачебных ошибок. Это число превышает количество умерших от рака груди, дорожных аварий и СПИДа. Неправильные врачебные действия обходятся стране ежегодно в 29 миллиардов долларов.
При всём этом даже в США совершенно отсутствует система обработки информации о причинах, тенденциях и последствиях совершения врачебных ошибок. И это, на мой взгляд, не удивительно. Врачам она не нужна!
Я привёл ужасные цифры статистики, но подозреваю, что не на всех читателей они произвели должное впечатление. Что там какие-то абстрактные 40% или 98 тысяч? Поэтому я предлагаю вспомнить конкретные случаи медицинского варварства, о многих из которых вы, конечно же, слышали или читали и которые вошли в печальную «классику», будучи повторенными десятки, сотни и тысячи раз.
Врач-стоматолог запломбировала воспалённый зуб, после чего у пациента возникли серьёзные осложнения...
Через несколько дней после микроаборта женщина обнаружила, что она беременна...
Просроченная вакцина, введённая пьяной медсестрой, привела к смерти младенца... (Про вакцины надо писать отдельно и много — H.B.)
Врач ошибочно констатировал смерть у впавшего в летаргический сон. Больного похоронили заживо...
Врач ввёл больному лекарство, на которое у того была аллергия, после чего больной умер...
Медсестра сделала уколы одним шприцем нескольким младенцам — и заразила всех СПИДом...
Врач не диагностировал у больного ботулизм. Через несколько дней больной скончался...
Анастезиолог дал слишком большую дозу наркоза и больной умер...
Этот список можно продолжить до бесконечности...
Справедливости ради следует заметить, что врачи пытаются сами бороться с варварством и даже выпускают очень занимательные книги под общим названием «Типичные врачебные ошибки». Каждое новое издание пополняется новыми случаями варварства. Причём, каждый случай описан подробнейшим образом — не в пример тому, что вы прочитали выше.
Может быть, врачи эти книги просто не читают? Многое указывает на то, что это так. Варварства-то не убавляется. Или же дело здесь вовсе не в незнании, а просто в наплевательском отношении к делу? Но, скорее всего, имеет место и то и другое.
Если вы, дорогой читатель, дочитали книгу до этой строки, то не можете не согласиться с необходимостью выяснения причин кризиса и «противоврачебной» борьбы.
Я, конечно же, не призываю вас вооружаться дубиной и булыжником из мостовой или, тем паче, автоматом или гаубицей. Только знание может быть оружием в этой борьбе!
Сама борьба с эскулапами, надо сказать, для больных дело не новое. Мы боремся с врачами веками — столько, сколько существует их профессия. Причём, не только с плохим качеством лечения, но и с претензией медиков на особое, привилегированное положение в обществе. Однако раньше наше противодействие носило, главным образом, пассивный и, зачастую, неосознанный, стихийный характер. Но всё же активный протест в истории занимает значительное место и мы не можем обойти его вниманием.
В прошлом, когда дело доходило до него, с врачами не особенно церемонились. Как уже говорилось, они сами окружали себя ореолом тайны. Поэтому всякая серьёзная неудача в лечении трактовалась народом как сговор врача с тёмными силами или нежелание противодействовать им.
Говорят, что археологи недавно пришли к выводу: в древности врачи уже к тридцати годам теряли все зубы. В то время они ещё не научились запугивать пациентов. Поэтому каждый случай неудачного лечения «оплачивался» битьём врача «по мордасам». Потеряв бОльшую часть зубов, врачи сильно шамкали при разговоре. За это, в течение некоторого исторического периода, их называли «шаманами». Потом — вы уже знаете — врачей стали именовать «жрецами», а название «шаман» сохранилось для врача только у отдалённых северных народов, вместе со старинными методами лечения.
Выкалывание глаз, отрубание руки врачу или его казнь применялись нашими далёкими предками при неудачном лечении достаточно часто. Обычным делом была казнь придворного лекаря за то, что не смог вылечить больного тирана.
Кстати, есть много примеров, когда тираны, да и либеральные правители, были вынуждены всерьёз браться за улучшение медицинского обслуживания своего народа и регламентацию врачебной деятельности.
Ещё в XVIII в. до н.э. вавилонский царь Хаммураппи издал кодекс, в котором, в частности, регламентировались положение врача, оплата лечения, наказания за плохое лечение. Среди наказаний были и упомянутые выше.
Но главной активной формой протеста во все времена, конечно же, было самолечение. Самолечение можно считать формой забастовки, лишающей врачей их прибылей. К сожалению, при наличии монополистической государственной системы здравоохранения и переводе врачей на фиксированную зарплату, самолечение превращается в пассивный протест. А представьте, как было бы здорово, если бы все больные, не требующие экстренной медпомощи, в масштабах страны объявляли плохим врачам-коммерсантам на неделю или месяц бойкот.
Впрочем, на этот счёт есть свежий пример. В июле 2002 года врачи Латвии объявили всеобщую забастовку, требуя увеличения зарплаты. А между тем, их доходы упали по их же вине. За 10 лет, прошедших с момента перехода латвийской медицины на коммерческую основу, количество обращений больных за медицинской помощью сократилось в два раза!
Стоимость визита к врачу (от 1,5 до 4 долл. США) многим оказалась не по карману и люди обращаются к врачам лишь в крайних случаях. По этой причине за тот же период в Латвии закрылось 46 лечебных заведений.
Встречаются пациент и врач. Врач спрашивает пациента:
— Что-то долго вы ко мне не приходили!
— Да понимаете, болел я...
В тёмные средние века среди казнённых на костре колдунов было немало и врачей, которые, как известно, делали колдовство своей второй профессией. (Книга — говно совершеннейшее, при всех здравых задатках В кучу свалено всё: врачи, целители, разрешённые, неразрешённые — H.B.) Можно уверенно предположить, что обвинение в колдовстве часто было только поводом для казни. Пациенты — судьи, палачи и зрители — хотели видеть на костре именно своих врачей, которые лечили отвратительно, а деньги за лечение брали большие.
Стихия Французской революции, как уже упоминалось в гл. 2, не на шутку перепугала врачей. Вместе с изобретателем гильотины врачом Гильотеном, с помощью его страшного детища именем народа казнили и многих его коллег по профессии.
В Российской империи активная борьба тоже имела место. Широкую известность получила так называемая «Балашовская история». Летом 1905 года в Балашовском уезде Саратовской губернии врачи, требуя улучшения своего материального положения и расширения прав, отказались от работы и вышли на демонстрацию. Среднегодовой оклад врачей в то время составлял 1500 рублей. Много это или мало? Судите сами, если рабочие-сталевары получали в 5-6 раз меньше!
Докладывая царю о подавлении забастовки обнаглевших врачей, шеф жандармов Д.В. Трепов сообщил, что казаки в присутствии губернатора П.А. Столыпина избили врачей нагайками. На полях этого донесения Николай II написал: «Очень хорошо сделали».
Вдохновлённый таким отзывом царя, Столыпин приказал арестовать, оштрафовать и посадить в тюрьму врачей—участников забастовки, а также отслужить в церкви молебен «О благополучном избиении врачей-крамольников».
Кстати, через год после этих событий П.А. Столыпин был назначен премьер-министром России. В Советском Союзе активный протест проявился весьма неординарно.
Некоторые читатели, возможно, ещё помнят «Дело врачей», которое началось в январе 1953 года. Почему общественность с готовностью подхватила тезис о том, что среди врачей существовал заговор по убийству высшего руководства СССР? Только ли в тоталитарной системе здесь дело?
Поводом к «Делу врачей» послужила смерть А.А. Жданова, которая наступила в результате неправильного диагноза и, соответственно, неправильного лечения. То есть, в его смерти действительно были виноваты врачи! Причём, врачи не из последних в государстве — врачи, лечившие элиту.
Возглавлял «преступный консилиум» В.Н. Виноградов — заведующий кафедрой терапии 1-го Московского медицинского института, профессор-консультант лечебно-санаторных учреждений Кремля. Он и ещё два видных врача не смогли диагностировать у Жданова инфаркт. В то же время простая врач — зав. кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы Л.Ф. Тимашук уверенно поставила такой диагноз. «Врачи-вредители» были объявлены английскими шпионами и арестованы.
По стране прокатилась мощная пропагандистская противоврачебная кампания. Были раскрыты «врачи-вредители» и в других городах.
Этот случай, по-моему, просто переполнил чашу общественного терпения. Народ давно ждал повода открыто показать свое отношение к медикам — «выпустить пар». И хотя в 1953 году после смерти И. Сталина — по личному указанию Л. Берии — обвинения в злонамеренных действиях и измене Родине с кремлевских врачей были сняты и дело прекращено, качество здравоохранения в СССР резко улучшилось, к сожалению, только на некоторое время.
Перейдём теперь к основным пассивным формам протеста больных. Вы не задумывались о том, почему о врачах ходит так много анекдотов? Я рассматриваю это как пассивную форму общественного протеста против порядков, царящих в современной медицинской практике.
— Спасибо, доктор! Вы спасли жизнь моей любимой собаке.
— Вы меня с кем-то путаете — я не ветеринар.
— Нет-нет, именно у вас лечился мой покойный сосед, который грозился её пристрелить!
Вы можете возразить, что народный медицинский эпос так расцвёл потому, что каждый в своей жизни рано или поздно сталкивается с врачом, что врач — очень распространённая профессия. Да, но ведь с парикмахером вы, надо полагать, встречались чаще, чем с врачом, если, конечно, вы не рекордсмен книги рекордов Гиннесса по длине растительности на голове. Вспомните теперь анекдот про парикмахера. Что, не получается? А про врачей? То-то же...
Не остались в стороне от протеста против плохих врачей даже дети! Ребёнок, как известно, гораздо острее взрослого чувствует фальшь и несправедливость. С врачами, так или иначе, встречаются достаточно часто все дети. Но как дети могли протестовать? Только высмеивать плохого «дядю доктора». Вспомните старую детскую считалку:
...Едет доктор на свинье,
Колокольчик на спине,
Бородавка на носу,
Любит доктор колбасу...
Не правда ли, смешной и не слишком привлекательный образ. Кстати, о колбасах... Вы не задумывались о том, почему одна из них называется «докторская»? У меня на этот счёт имеется несколько версий. Вот они:
— рецепт этой колбасы придумали доктора;
— колбаса обладает лечебными свойствами и рекомендуется к употреблению врачами;
— колбасу (о, ужас!) делают из медиков;
— после употребления колбасы всегда приходится обращаться за помощью к врачу;
— именно эту колбасу в прошлом особенно часто преподносили докторам в качестве «презента».
Тщательно взвесив все версии, я, принимая во внимание, в частности, историю традиций и вышеприведенную считалку, вынужден был остановиться на последней.
Кинологи назвали новую породу собак «доктор». Собаки этой породы белой масти, имеют зубы острые, как скальпель, и если уж вцепятся в кого-то, то ни за что живым не отпустят, кроме как за кусок докторской колбасы.
А если серьёзно, «докторская» создана в Москве 29 апреля 1936 года «для лечебного диетического питания героев Гражданской войны и борцов с царским режимом». Но мы несколько отвлеклись.
Пассивный протест отразился, конечно же, и в искусстве. Непременным персонажем в существующем со средних веков и до наших дней жанре итальянской народной комедии дель арте, наряду с Арлекино и Коломбиной, является врач (Medico). Случайно ли это? Конечно же, нет! Врачи всегда были для подлинно народного искусства неисчерпаемым источником юмористических и сатирических сцен.
Смотрели ли вы кинокомедии на исторические сюжеты, в которых два врача чуть ли не до драки спорят примерно так: «Пациент скорее жив, чем мёртв. — Нет, пациент скорее мёртв, чем жив»? Либо вы слышали в тех же фильмах рассуждения средневековых медиков, отнюдь не придуманные сценаристом, а вполне соответствующие существовавшей в те времена практике: «Пациенту необходимо пустить кровь», — говорит один. «Нет, жар пациента проистекает от избытка разлившейся желчи и ему необходимо сделать клизму», — возражает другой «целитель».
Эти сцены, конечно же, показаны, чтобы дать зрителю возможность вволю посмеяться над псевдоученостью древних лекарей.
О, да! Мы, глядя из дня сегодняшнего, когда медицина добилась столь великих и неоспоримых успехов (неоспоримых ли?), можем смеяться.
Но история свидетельствует, что во все времена были хорошие врачи, действительно лечившие людей, а были и шарлатаны. Вспомните Экклезиаста: «Что было, то и будет и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Не будут ли наши потомки уже через 100 лет смеяться над сегодняшними «светилами» медицинской науки? Я уверен, что будут. Над рядовыми горе-врачами искусство смеялось всегда, смеется и сегодня. Вспомните хотя бы российский телесериал «Ускоренная помощь», грузинский фильм «Чудаки» или итальянский «Сумасшедшие врачи».
Самой же яркой формой пассивного общественного протеста стал расцвет «альтернативной», т.е. неофициальной медицины. Во времена СССР власти — по наущению врачей — запрещали народную медицину, но она выжила и теперь даже процветает. (Это было и есть во всём мире во все времена — H.B.)
Не находя исцеления у официальных медиков, больные шли и идут к экстрасенсам и «народным целителям». Там они редко находят исцеление, но зато встречают радушное к себе отношение, что — на фоне врачебного хамства — укрепляет доверие людей к названным целителям. Возможно, радушие последних происходит от немалых денежных сумм, получаемых за «демонстрацию искусства». Да, похоже, что в большинстве случаев это так и есть. Но в нашей «бесплатной» медицине, понятно, впрямую зависящей от общего состояния экономики, чуткое отношение к людям стало, на мой взгляд, редкостью по другим, не материальным, причинам. Мы их ещё рассмотрим.
В последнее время во многих странах больные стали переходить от пассивных форм борьбы к активным, но, конечно же, не таким радикальным, как мы уже рассмотрели, а вполне цивилизованным.
Это проявляется в создании общественных организаций, контролирующих качество медицинской помощи, в принятии парламентами различных законов, в том числе устанавливающих уголовную и другую ответственность врачей за причинённый больным вред, в участившихся обращениях пострадавших от врачей в судебные инстанции и т.д.
Например, в Ливии врач за некачественную врачебную помощь с тяжёлыми последствиями может быть подвергнут тюремному заключению, а в США может заплатить огромную денежную компенсацию пострадавшему от его лечения или, даже (!), от его бездействия. (Враньё. Эта компенсация платится НЕ из кармана врача, а из расходов его бизнеса. То есть, заплатив такую компенсацию одному человеку, врач просто поднимает цену на свои "услуги", и эта компенсация оплачивается из карманов других пациентов — H.B.)
Сейчас, когда пишутся эти строки, в Ливии судят врачей, заразивших СПИДом около 400 детей. Подсудимым грозит смертная казнь.
Недавно в Италии — на родине латыни и, соответственно, современной медицинской терминологии — врачи были вынуждены распрощаться с одним из старейших и дорогих их сердцу терминов — «пациент». Они признали, что в наше время он очень мало подходит для обозначения существующих между больными и врачами взаимоотношений. Вместо этого медики будут пользоваться, в зависимости от конкретного смыслового окружения, понятиями «больной» или «гражданин».
Во многих странах создаются общественные объединения больных, пострадавших от врачей, советы пациентов, ассоциации пациентов по профилям заболеваний (врачи давным-давно имеют свои ассоциации). В некоторых европейских странах население даже привлекается к управлению учреждениями здравоохранения (Нидерланды, например). Там, где общественность не молчит, а говорит и действует, происходят разительные перемены. Но в большинстве стран больным не хватит и трёх жизней, чтобы дождаться своей победы. К счастью, в «противоврачебной» борьбе и один больной воин, если он подготовлен. Так я перефразировал бы известную пословицу. Так давайте же вооружаться знаниями!
Искусство врачевания требует жертв, но почему только от больных?
Большинство из нас так или иначе, что-то слышало о врачебной этике. Но что она собой представляет в деталях, знают далеко не все больные, да и не стремятся к этому. Ведь это их, врачей, этика — им и «карты в руки»... Так или примерно так думает «средний» больной. И напрасно! Ведь в этике и морали коренятся практически все беды современного здравоохранения.
Опрос 184-х студентов-медиков 4-6 курсов, проведённый в одном из медицинских вузов Беларуси в 2000 году, показал, что они весьма туманно представляют себе само содержание понятий: мораль, этика и нравственность. Только один студент смог дать чёткие определения, что мораль — форма общественного сознания, которая на основе принципов, идей и норм регулирует отношения людей в обществе, что этика — это наука о морали, что деонтология — это профессиональная этика, что нравственность — это мораль, ставшая внутренней потребностью личности. Все опрошенные, разумеется, уже прослушали курс медицинской деонтологии. В какой-то мере результаты говорят о качестве изучения предмета. Но проблема кроется даже не столько в качестве изучения, сколько в самом содержании врачебной этики.
Врачебная этика регулирует, кроме всего прочего, взаимоотношения врачей с больными, а равно и больных с врачами. Уже по этой причине врачи должны были бы при разработке своей этики поинтересоваться мнением на её счет пациентов. Но, к сожалению, с самого своего зарождения врачебная этика формировалась односторонне, сугубо с профессиональных позиций врачей. До сего дня врачи считают краеугольным камнем своей этики принципы, положенные в основу рассмотренной нами в гл. 2 клятвы Гиппократа.
Психиатр — пациентке:
— У вас явно не все в порядке с психикой.
— Вы меня извините, доктор, но я хотела бы выслушать ещё одно мнение.
— Ну что же, раз вы настаиваете, пожалуйста: вы ещё и страшная!
Я уже говорил о том, что одним из побудительных мотивов к написанию этой книги стал прочитанный мною этический принцип врачей: «Не допускать навязывания вам пациентом своего мнения». А ведь есть и другие, под стать приведённому. Полная отстранённость общества на протяжении веков от вопросов формирования врачебной морали, в конечном счёте, привела к формированию врачебной этики и воспитанию в медиках нравственности, угрожающих самому обществу.
Надо сказать, что во врачебной среде периодически раздавались голоса честных врачей, видевших всю опасность существующих тенденций. Одним из таких врачей был В.В. Вересаев. В 1901 году он опубликовал в журнале «Мир Божий» работу «Записки врача», где, в частности, пишет об «... иссушающей, калечащей душу печати, которую накладывает на человека его принадлежность к профессии. На все явления широкой жизни он смотрит с узкой точки зрения непосредственно практических интересов своей профессии; эти интересы, по его мнению, наиболее важны и для всего мира, попытка стать выше их приносит, следовательно, непоправимый вред не только профессии, но и всем людям».
С такой точки зрения, продолжает Вересаев, если и можно касаться тёмных сторон профессиональной деятельности, то «...нужно делать это чрезвычайно осторожно и келейно, чтоб в посторонних людях не поколебалось уважение к профессии и лежащим в её основе высочайшим принципам...»
И далее: «Как ни печально, но нужно сознаться, что у нашей науки до сих пор нет этики. Нельзя же разуметь под нею ту специально-корпоративную врачебную этику, которая занимается лишь нормировкою непосредственных отношений врачей к публике и врачей между собою. Необходима этика в широком, философском смысле, и эта этика, прежде всего, должна охватить во всей полноте... вопрос о взаимном отношении между врачебною наукою и живою личностью... Что же касается указанного вопроса, то он, сколько мне известно, даже никогда и не ставился».
На работу В.В. Вересаева живо откликнулись российские врачи. В том же журнале были опубликованы их мнения. Отклики были отрицательными! Вот уж, действительно, «глас вопиющего в пустыне»! А некий М.Л. Хейсин, как ответ на «Записки врача», издал в 1902 году брошюру «К вопросу о врачах», в которой «заклеймил позором» позицию В.В. Вересаева!
В 1917 году этика вообще была объявлена «служанкой буржуазии» и как наука отвергнута. Из библиотек изымались труды, посвящённые этическим проблемам. «Моральный кодекс строителя коммунизма» пришёл на смену библейским моральным принципам. Но врачи СССР, конечно же, совершенно справедливо, не могли смириться с тем, что у них отобрали профессиональную этику. И они нашли оригинальный выход.
В 1944 году профессором Н.Н. Петровым для замены понятия «врачебная этика» был введён термин «медицинская деонтология» (deon — долг; logos — наука, учение). Медицинскую деонтологию стали преподавать в вузах. Предмет исследования деонтологии объёмнее предмета этики, поскольку, наряду с изучением собственно морали, занимается исследованием и регламентацией взаимотношений врача с обществом (государством), с больными и их родственниками, с другими врачами и медработниками.
Но и деонтология осталась в рамках прежних порочных этических принципов. Более того, с приходом новой государственной идеологии они укрепились, ибо был открыто провозглашён примат интересов общества над интересами личности. К чему это, в конечном счёте, привело общество, мы уже знаем.
А между тем ещё в начале XX века в России вышел сборник «Вехи», в котором выдающиеся российские философы Н. Бердяев, С. Булгаков, Н. Игнатов, П. Струве и другие фактически предсказали крах любого общества, исповедующего приоритет общественных интересов над личностными. В то время на вопрос «кто первый — личность или общество?» большая часть интеллигенции отвечала: «Общество», а «Вехи» отвечали: «Бог. И лишь через него — личность». Ведь личность сама по себе несовершенна.
Ещё хуже положение с врачебной этикой оказалось в странах, где к власти пришли фашистские режимы, особенно в Германии. Подмятая фашистской идеологией, в этой стране этика врачей дошла до того, что стала обслуживать евгенику — науку об улучшении человеческой расы.
Человечество всерьёз спохватилось только после Нюрнбергского процесса. Не все знают, что кроме политической элиты фашистской Германии на нём, за бесчеловечные эксперименты над людьми, судили и фашистских врачей.
Конец первой — начало второй половины минувшего века ознаменовались существенным продвижением мирового сообщества в вопросах формирования медицинской этики. «Нюрнбергским кодексом» положено начало правозащитной и биоэтической библиотеки. Были приняты «Декларация ВОЗ по правам пациента», «Концепция Совета Европы по биоэтике». Многие страны, в том числе Россия, приняли законы о защите прав пациентов. В 1995 году Папским Советом принята — «для дел душ пастырства и охраны здоровья» — «Хартия работников охраны здоровья». В 2001 году разработан при содействии фонда «Возрождение» проект нового «Кодекса украинского врача».
Основополагающими международными документами по врачебной этике являются принятые в конце XX века «Декларация Всемирной медицинской ассоциации» и «Конвенция Совета Европы о биомедицине и правах человека». Фундаментальной, получившей всеобщее признание нормой этих документов, стал принцип: «Благо и интересы отдельной личности стоят выше интересов науки и общества».
К сожалению, упавший после Второй мировой войны между Западом и Востоком «железный занавес» не прошёл бесследно для медицины СССР, как и новая мораль, оставившая на всём, в том числе и на медицинской этике, свой отпечаток. На протяжении всего времени существования СССР врачами негласно культивировался и тщательно оберегался самый удобный, а потому главный этический принцип советской деонтологии: «Минздрав всегда прав». Сегодня он остаётся «священной коровой» медицины во всех постсоветских странах, и не только в них.
Этот принцип существует не только в произведениях юмористов, а вполне реален и даже «осязаем». Он — как без особого труда можно убедиться — является прямым следствием существующего ныне у медиков учения об авторитете врача. Оно красной нитью проходит в контексте всех учебников по деонтологии и включает в себя три основных положения.
Первое: авторитет врача является важнейшим компонентом лечебного процесса — если больной не верит врачу, резко снижается эффективность лечения, и наоборот.
Второе: авторитет врача обеспечивается всем многовековым авторитетом медицины, авторитетом старших (по должности и стажу работы) коллег врача и, наконец, его собственными знаниями и умениями.
Третье положение вытекает из двух первых и гласит: «Стремление к авторитету — не личное дело врача, а его обязанность и, более того, предмет заботы всего общества, ибо оно в этом заинтересовано... Врач должен пресекать любые посягательства на свой авторитет». И как резюме: «Решающий фактор — положение врача в обществе»[7].
Совершенно очевидно, что здесь под благовидным предлогом — забота о здоровье пациентов — медицина и врачи полностью изолируются от какой-либо критики со стороны не врачей (общества), а «авторитетный» врач — от критики менее «авторитетных» коллег. В понятии врачей, как видим, авторитет — это всегда непререкаемый авторитет.
Подтверждаются и наши наихудшие предположения: претензия врачей на особое положение в обществе — не плод нашего воображения, а факт — они его добиваются. И даже, как вы скоро увидите, уже давно добились!
Можно заметить, что клановый характер медицины закономерно приводит к весьма интересной параллели понятий «авторитета» в медицинском и криминальном мире.
Уход от критики — только одна из решаемых врачами с помощью ложного авторитета задач. С его помощью они решают и другие свои проблемы. Мы к этому ещё вернёмся. Робкие и немногочисленные попытки честных врачей сказать обществу правду о медицине всегда жёстко пресекались. Те, кто «выносит сор из избы», информируя общество о нарушении этических стандартов представителями врачебной профессии или выражая хоть малейшее сомнение в правильности некоторых медицинских деонтологических принципов, даже получили в соответствующей специальной литературе название «свистунов»!
Но действительно ли авторитет врача — лечебный фактор? Очевидно, что при правильном лечении — да, при неправильном — нет. Ведь если больной безоговорочно доверяет врачу, проводящему неправильное лечение, это может привести к трагическим последствиям. Чем хуже состояние медицины — тем выше печальная цена такого доверия. В этом плане показателен следующий, приводимый в одном из учебников по деонтологии пример якобы позитивного влияния авторитета.
Один из врачей—последователей знаменитого С.П. Боткина, опубликовал работу, в которой выразил сомнение в эффективности предложенного Боткиным лекарства — в его практике лекарство не давало никакого эффекта.
На этом основании в учебнике делается вывод, что у Боткина лекарство действовало потому, что у него был огромный авторитет, а у его оппонента — нет. А значит авторитет — важный лечебный фактор.
Совершенно очевидно, что в данном случае лекарство, предложенное Боткиным, имело лечебный эффект не больше, чем обычное плацебо, но в отличие от оного, возможно, обладало вредным побочным действием. Авторитет же Боткина сыграл явно отрицательную роль — десятки, а может и сотни «неавторитетных» врачей безуспешно пытались лечить псевдолекарством тысячи больных.
Не помню, кому принадлежит фраза «Для истины нет авторитетов», но полностью с ней согласен. Рекомендую руководствоваться ею и врачам, и больным.
Авторитет же врача не должен считаться чем-то раз и навсегда данным. Врач должен почти «с нуля» зарабатывать авторитет у каждого больного — исключительно качеством лечения. Почему «почти»? Да потому, что его учили медицине, и больной вправе рассчитывать на квалифицированное лечение, как и на квалифицированное выполнение работы специалистом любой другой профессии.
При этом, до получения позитивных результатов лечения, врач не может претендовать на авторитет больший, чем, скажем, авторитет сантехника, пришедшего к вам домой ремонтировать кран, скорее наоборот.
Ведь кран, так или иначе, сантехник отремонтирует или заменит, а вот вылечит ли врач больного — это ещё неизвестно.
Пройдёт ещё немало времени, прежде чем врачи во всём мире, в том числе и в СНГ, научатся работать по новым этическим принципам. Слишком тяжёл груз прошлого, слишком велика инерция человеческой психологии. И, кроме того, старые принципы потому и возникли, что были удобны только врачам, а это значит, что без постоянного контроля общества врачи непременно будут стремиться к их возврату. Поэтому больным предстоит ещё немало побороться за реализацию на практике своих прав.
Кроме того, с раскрытием генома человека, появлением технологий клонирования и искусственного зачатия, возможности пересадки органов, как видим, в медицине появляются новые этические проблемы. Снова обретает реальные черты евгеника. И здесь примат интересов личности без преломления их через абсолютные моральные ценности неминуемо приведёт к ужасным последствиям.
Существует также реальная опасность и в стремлении свести многие медицинские (и не только медицинские) морально-этические проблемы лишь к правовому регулированию. Такая тенденция, причём очень сильная, происходит из морального релятивизма во всей современной культуре. Вера части общества в относительность моральных ценностей формирует у её представителей убеждение, что сегодня мораль может быть построена только на праве. Или, что только определив фундаментальные права человека и законодательно их закрепив, можно создать то, что и будет рассматриваться как общественная мораль.
Между тем, великий российский философ Вл. Соловьёв ещё в 1897 году, исследуя право и нравственность, пришёл к следующим выводам:
1. Право есть низший предел или определённый минимум нравственности;
2. Право есть требование внешней реализации этого минимума, тогда как «интерес собственно нравственный относится не к внешней реализации добра, а к его внутреннему существованию в сердце человеческом».
3. Нравственное требование предполагает свободное или добровольное исполнение, правовое, напротив, — «допускает прямое или косвенное принуждение».
Любой, самый продуманный и совершенный закон не может предусмотреть всех ситуаций. Часто проблема разрешима только на основе внутреннего нравственного убеждения. Например, известны случаи, когда врач, спасая больного, становился его донором, хотя никакой закон его к этому не обязывал.
Отказ же общества от воспитания врачей на действительно высоких моральных принципах как раз и приводит к тому, что бессовестные врачи нарушают самые прекрасные законы, а к больным относятся только как к источнику своих доходов.
— Доктор, я потратил целое состояние на лечение в вашей клинике, а в результате стал инвалидом!
— Успокойтесь, инвалидов мы бесплатно лечим до смерти.
Британский врач Г. Шипмен за четверть века врачебной практики, будучи вполне вменяемым, в корыстных и других, неустановленных следствием целях, преднамеренно убил по меньшей мере 215 человек (возможно, что более четырёхсот)!
А российский врач скорой помощи из С.-Петербурга, некто Сергеев, также признанный экспертизой психически нормальным, прикрываясь белым халатом, убил 13 и ограбил 50 человек.
Широкий общественный резонанс вызвало и преступление, совершённое российским же врачом скорой помощи из Иркутска по фамилии Кулик. Этот изверг убил 14 человек!
Все эти случаи широко освещались в печати и телевидением. Врачи-убийцы прекрасно знали, что законами предусмотрена уголовная ответственность за такие действия. Совершить же изуверские преступления им позволили их нравственные принципы, то есть внутреннее убеждение.
Не следует думать, что преступления, совершаемые врачами, большая редкость, — как раз наоборот. Часто орудуют целые врачебные шайки. Так, ни для кого не секрет, что в некоторых странах существуют клиники, в которых на полулегальной основе осуществляется торговля органами для трансплантации. Купив, например, у отчаявшегося бедняка из Закарпатья (это реальный случай) почку за 2 тыс. долл. США, турецкие врачи-коммерсанты пересадили её гражданке Израиля за 30 тыс. долл.
Во Львове в 2001 году следствие начало было «раскручивать» факты изъятия для продажи органов у пострадавших в авариях украинскими дельцами от медицины, но остановилось, столкнувшись, как видно, с непреодолимыми трудностями [22].
Один врач — другому:
— Если ты такой умный, то почему такой бедный?
— Потому что честный.
Ещё более поразительные и страшные факты стали известны недавно благодаря польским журналистам. Польша ещё не скоро оправится от потрясшего её в 2002 году шока. Там целые банды врачей скорой помощи пошли по другому пути — они «помогали» больным уходить в «мир иной» и получали от похоронных бюро часть прибыли, как вознаграждение за такую «помощь». Некробизнес «процветал» в большинстве крупных городов страны, и развивался около десяти лет! Теперь рядовые поляки с полным основанием считают, что врачи не только обворовывают их, требуя взятки, но ещё и убивают и продают. Только в г. Лодзи за один месяц «шкурами» (так на жаргоне некробизнесменов назывался умерший пациент, информация о котором продавалась какой-либо из похоронных фирм), становились около 250 умерших.
Дальше — больше. Оказалось, что сотрудничество врачей и похоронных бюро имело место в Болгарии, Литве, Словакии, Италии, Бельгии, Дании и других странах, где ритуальные услуги являются прибыльным бизнесом, а информация — товаром. Пока что только в Польше удалось доказать, да и то лишь косвенно, причастность врачей не только к продаже информации, но и к убийствам умирающих.
Назад: http://healthy-back.dreamwidth.org/282511.html
Вперёд: http://healthy-back.dreamwidth.org/283537.html
Содержание: http://healthy-back.dreamwidth.org/282164.html#cont
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2011-11-11 10:16 am (UTC)При этом, скорее всего я не вылечусь, ну вот так бывает - нихуя нельзя сделать. НО блять я знаю, что конкретно и где сломалось. Долго рассказывать про это..
no subject
Date: 2011-11-11 10:35 am (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 11:20 am (UTC)Жёсткая анемия, из-за дефицита железа и меди (смешно, да? жру мясо и печень..)
Оксидэйтив стресс по куче маркеров(там антиоксидантные ферменты от меди зависят) + скорее всего из-за сбоя гликолиза идёт оксидэйшан, там на некоторых этапах как-раз молекулы электроны теряют, до конца ещё не разобрался.
Из-за этого, печень в жопе. Из-за неё щитовидка в жопе. + старые анализы мочи показывают, что почки тоже в жопе, точнее не почки а кости вымываются и по ходу дела распад белков тоже идёт, пока до конца с анализом мочи не разобрался.
Имунная система рубит на всю катушку. IgM, IgE, IgA в десятки раз завышены, IgG тоже много, лейкоциты в 2 раза выше нормы. + позитивен маркер аутоимунной реакции, специфичный к соединительной ткани. Но он может и на инфекцию быть активен. ТО есть либо инфекция, либо что более вероятно, тело атакует те места от куда все эти продукты распада гликолиза идут.
Делаю биопсию, и почти вероятно нахожу дефицит ферментов в гликолизе. И это будет glycogen storage disease - либо 5 либо 7 тип. Либо там рядом что-то.
Анализ дерьма в норме.
Начинать надо с максимально подробной биохимии мочи и крови, общего анализа мочи+крови, аутоимунных маркеров, имунглобулины. А потом уже дерьмо в штаты(407 баксов) + ION профайл (850 баксов).
И не тупить, а читать про каждый маркер и внимательно смотреть. А то у меня блять ещё 5 лет назад анимия и куча воспаления по общему анализу крови была, а я ленился почитать, что к чему.
no subject
Date: 2011-11-11 05:06 pm (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 05:31 pm (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 05:47 pm (UTC)А так... I've been where you are, правда, по другому поводу и давно. Да, куча дорогих анализов, да, что-то находят, даже прописывают какие-то лекарства за бешеные бабки с нулевым эффектом или побочками... и непонятно что делать и зачем всё это было. Так что я пока просто посмотрю за тобой.
no subject
Date: 2011-11-11 05:56 pm (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 06:18 pm (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 05:51 pm (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 05:57 pm (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 05:58 pm (UTC)http://www.braco-tv.com/
no subject
Date: 2011-11-11 06:52 pm (UTC)no subject
Date: 2011-11-12 05:05 am (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 11:35 am (UTC)Жёсткая анемия, из-за дефицита железа и меди (смешно, да? жру мясо и печень..)
Оксидэйтив стресс по куче маркеров(там антиоксидантные ферменты от меди зависят) + скорее всего из-за сбоя гликолиза идёт оксидэйшан, там на некоторых этапах как-раз молекулы электроны теряют, до конца ещё не разобрался.
Из-за этого, печень в жопе. Из-за неё щитовидка в жопе. + старые анализы мочи показывают, что почки тоже в жопе, точнее не почки а кости вымываются и по ходу дела распад белков тоже идёт, пока до конца с анализом мочи не разобрался.
Имунная система рубит на всю катушку. IgM, IgE, IgA в десятки раз завышены, IgG тоже много, лейкоциты в 2 раза выше нормы. + позитивен маркер аутоимунной реакции, специфичный к соединительной ткани. Но он может и на инфекцию быть активен. ТО есть либо инфекция, либо что более вероятно, тело атакует те места от куда все эти продукты распада гликолиза идут.
Делаю биопсию, и почти вероятно нахожу дефицит ферментов в гликолизе. И это будет glycogen storage disease - либо 5 либо 7 тип. Либо там рядом что-то.
Анализ дерьма в норме.
Начинать надо с максимально подробной биохимии мочи и крови, общего анализа мочи+крови, аутоимунных маркеров, имунглобулины. А потом уже дерьмо в штаты(407 баксов) + ION профайл (850 баксов).
И не тупить, а читать про каждый маркер и внимательно смотреть. А то у меня блять ещё 5 лет назад анимия и куча воспаления по общему анализу крови была, а я ленился почитать, что к чему.
no subject
Date: 2011-11-11 10:47 am (UTC)no subject
Date: 2011-11-11 11:37 am (UTC)А нельзя ничего сделать, потому что всё что я читал - грят нельзя)) Но я буду барахтаться до последнего.
no subject
Date: 2011-11-11 05:48 pm (UTC)Можешь поподробнее сказать что ты читал и что именно нельзя?
no subject
Date: 2011-11-11 06:00 pm (UTC)